Занятие 24. Чувство Живого Бога

Вот мы и подошли в наших занятиях к главному. Слово «религия» в переводе с греческого языка означает «связь». Но с кем эта связь? Конечно, с Ним - с Богом.

О, это тончайший, деликатнейший вопрос. Как уникальна, безбрежна, тонка и самоценна каждая живая душа, так неповторим и в значительной мере непостижим (даже для нее самой) опыт ее личного сообщения с Господом. В этом смысле, следуя Святым отцам, мы можем догадываться лишь о некоторых общих сторонах, общих признаках этого общения, оставляя за вуалью тайны и неведения само богообщение, как таковое. Не все полезно знать нам, человекам….

Несчастны и достойны сочувствия люди, не удостаивающиеся или недостойные этого чуда. Как часто формальная образованность (а, по сути, перегруженность интеллекта избыточными и, по большей части, никчемными знаниями) мешает человеку принять, почувствовать сердцем реальность бытия Божия. Про таких «интеллектуалов» Святые отцы говорят: всю жизнь чему-то учатся, и так ничему и не научились. Хаос в рассудке рождает суету во внешней жизни. Вот мы и мечемся по пространной дороге судьбы подобно тому, как глупый котенок гоняется за солнечным лучиком. Мы пробуем и меняем то на другое, другое на третье, вечно ожидая чего-то лучшего в будущем, не верим никому, и тут же доверяемся первому встречному, постоянно наступаем на грабли - часто одни и те же, набиваем шишки, и занятие сие превращаем в содержание и смысл своего существования. На деле же мы все время неосознанно стремимся заполнить вакуум собственной богооставленности, боль и томление души, которая точно знает, что Он есть, и бесконечно страдает, будучи отделена от него произволом страстей, глупости и самости. «Религиозным идиотизмом» называл Н. Бердяев неспособность людей воспринимать метафизическую сторону бытия.

Святой Серафим (Саровский) утверждал, что единственная цель нашей краткой жизни на земле – стяжание благодати Духа Святаго, то есть богообщение. Последнее же невозможно для грязной души (больного «внутреннего человека») и тела, порабощенного греху. Чистое и святое не может, и не будет пребывать в грязном и порочном. Подобное познается только подобным. Отсюда – необходимость понуждения себя к исполнению заповедей Христовых как важнейшее предварительное условие вступления в личный контакт с живым Богом. И не иначе!

Но даже и это еще не все. Бога должно призывать или, как говорили Отцы, вопить к Нему. Чем больше в каждом из нас сознания своего греха и неспособности одолеть зло души собственными силами, чем больше отчаяния твари, гибнущей в трясине (а так, в сущности, и обстоят наши дела!), чем громче зовем мы Спасителя и тем скорей и верней эти сигналы SOS дойдут до Его слуха. Вопль должен быть глубинный, сердечный, ибо Бог есть Дух, и Ему важны не сотрясения воздуха, а тонкие вибрации души: «Чадо дай мне сердце твое».

Только исполняя личный труд покаяния, и взывая к Творцу, можем мы рассчитывать – да, да, рассчитывать, надеяться, уповать, и не более того, - что Господь услышит призыв и войдет в страждущую душу, чтобы исцелить ее и открыть ей Царствие Свое. «Стучите и откроют вам» - успокаивает Он верных Себе. «Грядущего ко Мне не изжену вон».

Как-то задумался я об этих словах Спасителя, и в голову пришла странная мысль: а ведь наши отношения с Ним далеко не равноправны. Господь - Отец наш небесный, ясно и безусловно принимает на Себя обязательство не отвергать никакую душу, «грядущую к Нему», даже самую падшую . А мы? Мы, оказывается, вправе (вернее, самим Господом нам даровано такое право) не впускать (!) Всевышнего в свои души; не этим ли большинство из нас под разными предлогами и занимается?

Что же тогда есть – личное общение с Живым Богом? Душа, очищаясь, трепещет, чувствуя приближение Его: через успокоение («Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные и Аз успокою вы»); через прилив жизненных сил и творческих энергий и, наоборот, рассеивание былых страхов и иллюзий; через трезвение и смирение – это, когда человек перестает рыскать по жизни, словно зверушка с мозгами, без царя в голове, а как бы отцентровывается и выравнивается и начинает, сначала робко, а затем все уверенней, двигаться по своему «узкому пути». «Я – клетка Бога Живаго» - говорит он себе, и душа его ликует, наполняясь неземной радостью, определяет, наконец, свои координаты во вселенской иерархии, и, побеждая одиночество, возможно, впервые в жизни обретает истинный смысл своей жизни.

«Аз есмь сый» - Я – сущее, говорит Господь, и мы можем, при некотором напряжении ума и обуздании своей «председательской железы», ощутить Его присутствие во всем: в птичке, являющей собой сверкающую грань бытия Божия, в дереве, в цветке, в звездах. Во всем-всем, ибо все тварное, все создано Им, и все поддерживается Его благоволением и промышлением в должной последовательности, взаимосвязи, взаимозависимости и сбалансированности. Великий и дивный, простой и, вместе с тем, непостижимо сложный механизм вселенской жизни. Вглядитесь в обычное дерево. Оно - тоже творение Его. Какая могучая сила создала это живое чудо? Как удается ей, толкая влагу от корней к кроне, поддерживать в древесных волокнах давление в семьсот атмосфер?

Или это случайность, как утверждают эволюционисты? Результат бесконечной игры в «рулетку естественного отбора»? Но тогда мы обязаны были бы признать такой же случайностью и рельсы на железной дороге, и велосипед, и компьютер. Нет, возразит нам невер, у всех этих вещей есть творец – это человек. А у природы, над загадками которой мы бьемся невесть сколько веков без всякой, впрочем, надежды разгадать их до конца? У нее разве нет творца?

Разумеется, есть, как бы ни сопротивлялся этой очевидной истине наш маленький, но горделивый ум, просто не способный (до поры) вместить в свои пределы такую громадную реальность, каковой является Живой Бог.

Александр Нотин

Изображение: Юлиус Шнорр фон Карольсфельд. Первый день творения (otshelnik.net)