Нам удалось взять интервью у по-настоящему уникального человека. Воспитанный в мусульманской семье азербайджанец Фазиль, принявший крещение в 42 года с именем Василий, изучает тонкости русского языка через призму православия. Его лекции с удовольствием, в буквальном смысле с открытыми ртами слушают как взрослые люди, так и дети. Он ратует за чистоту уже ставшего ему родным русского языка и доказывает, что все исконно русские слова говорят о Христе.

Василий Давыдович, кого Вы считаете своим Учителем и почему?

Христа. А до Него я очень чтил Сократа. Потому что он мудрый и мужественный. Мальчишкой я прочел книгу о нем и полюбил его на всю оставшуюся жизнь. Мне нравилось, какой он. И я очень сожалел, что я не такой. Таких людей, как Сократ, называют христиане до Христа.  Он всегда смиренно относился ко всем невзгодам. И даже когда его жена, которая была очень сварливой, в порыве гнева опрокидывала горшок с едой ему на голову, он терпел, потому что любил её.  Тех, кого учил он – из смирения – не называл не учениками, а беседующими с Сократом. А уход из жизни показал его как самоотверженного человека: когда он мог поступиться принципами и сохранить жизнь, он этого не сделал, а принял настой цикуты, но остался верен своим убеждениям. Я считаю, что это не самоубийство, а высокий поступок. Он светлый, мудрый и мужественный, так как подлинное мужество проявляется в смирении. Не зная Христа, он жил, по сути, по христианским заповедям. Такие люди, как Сократ, подготовили мир к приходу Спасителя.

Большую часть своей жизни Вы прожили при советской власти (в Советском Союзе? Как лучше?). Это наложило какой-то отпечаток на Вашу жизнь?

Да. Я во многом советский человек, и не стесняюсь этого. Что хорошего во мне от советского строя, так это неравнодушие и к судьбам своей страны, и к судьбам людей. Это чувство патриотизма, которое в нас воспитывалось с пеленок. Когда я ребенком куда-то ходил, всюду висел «Моральный кодекс строителя коммунизма».Теперь-то ясно, что коммунизм – это призрак, но первая строчка гласила: «Человек человеку друг, товарищ и брат». Это в нас воспитывалось, дух взаимопомощи, товарищества, бескорыстия, самоотверженности. Как недавно сказал один деятель, «в советском союзе была дидактура культуры». Это так.  Сегодня мы, к сожалению, наблюдаем обратные вещи.

Мы росли в богоборческом государстве, безбожном, но в нем присутствовало то, что в конечном итоге сделало нас благочестивыми людьми.

Вера

В одном из своих интервью Вы говорили о том, что Христос пришел в Вашу жизнь благодаря Вашему дяде. Вы могли рассказать об этом поподробнее?

По сути, я ничего не знал о Христе. Ребенком только слышал Его имя. А мой дядя Ниджат, старший брат отца, относился ко мне, как к сыну,  и много со мной занимался. Дядя очень любил Христа, несмотря на то, что так и не крестился, однако всегда с теплотой рассказывал о Нём. Это удивительно. Наверное, поспособствовало то, что он жил в России. Они с женой переехали на Северный Кавказ, в Кисловодск. Я искренне люблю этот город и считаю его своей второй малой родиной. Ниджат был по-настоящему добрым человеком и врачом от Бога. Он говорил о христианстве еще и с врачебной точки зрения: «Ты знаешь, какая это интересная вера? Я, как врач, могу тебе сказать, что многие болезни случаются с людьми, потому что они в своей жизни делают не очень хорошие поступки. И это камнем лежит у них на сердце, от чего бывают неврозы. Человека это тяготит, особенно, если его не простили. А у них есть такая вещь: они могут прийти, рассказать свои грехи и им прощают, представляешь? Это потрясающая терапия!»

Но крещение Вы приняли спустя много лет, в 42 года. Почему не тогда, в детстве?

Сильна все-таки традиция. Дядя порой довольно резко отзывался об исламе и всегда старался отвести меня от этого. А у меня были заходы в ту сторону, причем долго. Все-таки это традиционная религия, в ней есть много того, что будоражит мужчину. Ведь Ислам, по сути, мужская религия.

Но незадолго до того, как мы переехали в Россию, мне несколько раз снился один и тот же сон: я захожу в храм, на аналое лежит икона. Я подходил, целовал икону и просыпался. И когда я рассказал об этом своему приятелю, он так просто сказал: «Так тебе креститься надо». Прошел еще год или два года и сказал жене: «Если не покрещусь сейчас - умру». Я понял, куда мне надо идти.

Возможно, я так остро осознал это, потому что я не помню ни одного раза, чтобы в Баку моего детства, юности, зрелости я, проходя мимо храма, не заходил в него. Православная церковь - это самое интересное место на свете. Заходишь с шумной улицы и.. тишина, прохлада. Там очень много живописи, звучит удивительной красоты пение. Я мог часами сидеть там. Мне просто было там хорошо, я даже не могу этого объяснить. Христианский храм привлекал меня своей неотмирностью, надмирностью. Это было удивительно. Там все окутано великой тайной.

Что самое трудное для Вас, как для верующего человека?

Об этом замечательно сказал мой духовник. Меня как-то одолевали разные сомнения: ведь я входил в другой мир. И он мне сказал: «Васенька, ты знаешь, самое главное с тобой уже случилось. Ты поверил в Бога. А теперь должно произойти еще более важное событие: ты должен, наконец, научиться верить Богу». А это не одно и то же. Ведь большинство людей верит в Бога, однако верят Богу единицы. Если мы вспомним одно событие, которое описывается в Евангелии, то явно увидим эту разницу:

"В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде.Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился?" (Мф.14:22-36). В этом евангельском отрывке явным образом показана и вера в Бога, и вера Богу. Апостолы веровали в Христа, как в Мессию, как в Сына Божия. Однако только Петр решил Ему поверить и сделать шаг на встречу, не взирая ну бушующую водную стихию. И он шел по водам ко Христу, пока верил Богу. Однако же когда вера его ушла из-за страха, то он стал тонуть.

Вот так часто и мы, православные, верим в Бога, но не верим Богу. Мы впадаем в уныние, когда жизненные коллизии встречаются на нашем пути. Мы повторяем путь апостола Петра, когда, сделав два шага по житейскому морю. перестаем верить в то, что с нами Бог и, разумеется, начинаем тонуть. Но Господь по Своему долготерпению и безграничному милосердию всякий раз дает нам Свою десницу и достает из пучины.

И вот верить Богу я учусь каждый день. Хотя, надо признать, с переменным успехом.

Еще один вопрос, который я задавал себе уже после Крещения: «А куда мы движемся? Разве нельзя быть просто хорошим человеком?». Можно, конечно. Однако есть одно «но»: когда наступят последние дни, верующие люди будут делать все для своего спасения, понимая, что происходит, опираясь на веру и святых отцов, зная, что после телесной смерти есть вечная жизнь. А вот так называемые «просто порядочные люди», будут просто сходить с ума.

Вы сказали про сомнения. То есть были моменты, когда хотелось вернуться в ислам?

Никогда. Потому что я был там. Сомнения возникали из-за ощущения своей немощи и недостоинства, которых не было до принятия Правослвия. Я всегда говорю о том, что величайшее заблуждение моей жизни до Крещения заключалось в том, что я считал себя, в общем-то, совсем неплохим человеком. А ислам для меня не terra incognita. Люди исламского вероисповедании часто спрашивают меня: «А зачем вы от нас ушли?». И я объясняю, что я никуда не уходил, я, наоборот, к себе домой пришел. Это вера моих предков, которые приняли Христианство еще за семь веков до того, как крестилась Русь. Азербайджан – это не просто каноническая территория русской православной церкви, это земля двухтысячелетнего христианства. И я об этом им говорю. Открыто призываю креститься в свою исконную веру. В исламе ничто не тронуло моего сердца. Я искренне хотел быть мусульманином. Оканчивая последний курс института, я  был комсоргом курса и убежденным комсомольцем. Но мне так хотелось Бога. Так хотелось, чтобы у меня Кто-то был, Кто-то меня любил. Мечеть находилась через улицу от домика, где я снимал комнату. И ночью, когда я проходил мимо ее стен, я тайком подходил и целовал эту стену. Я так хотел, чтобы у меня был Бог. Но нашел я то, что искал, только в православии.

У предков азербайджанцев Христианство стало убывать сначала VII века. В это время на территорию моей малой родины вторглись арабы, которые на острие копья несли новую религию – ислам. И, залив нашу землю кровью, заставили принять свою веру. И я всегда говорю об этом азербайджанцам. Даже словосочетание, которым азербайджанцы нередко называют себя - «гылынджмусульман» - говорит о многом. Ведь «глынч» - это «меч». То есть, насильственно приведенные мечом к принятию этой религии.

В одном из своих интервью Вы говорили, что церковнославянский язык помог Вам по-настоящему услышать родное азербайджанское слово. Звучит несколько парадоксально…

Бабушка, которая заменила мне маму, получила высшее образование на азербайджанском языке. У нее была очень богатая речь, в которой часто встречались пословицы и поговорки. Когда я уже взрослым человеком составил их перечень и перевел на русский язык, меня поразило то, что некоторые  народные азербайджанские поговорки - прямые цитаты из Евангелия. Если русский язык во многом соткан из новозаветных понятий, то азербайджанский — это ветхозаветный язык. Человек в нем — адам, предатель —хаин, а просто дурной, невоспитанный человек — хам.

Семья

Изменились ли как-то Ваши взаимоотношения с близкими после Вашего Крещения? Ведь Вы были воспитаны в мусульманской семье.

Дело в том, что к моменту моего крещения, которое произошло в 1995 году в Москве, многих из моих близких просто не было в живых. Но если бы даже все они сегодня передо мной выстроились, это ни на мгновение не повлияло бы на мое решение. Я уже сделал свой выбор.

Ваша жена и дети пришли к Богу одновременно с Вами?

Нет. Моя жена всегда была верующим человеком. Не церковным, но верующим. И когда мы встречались, как раз был период моего сильного увлечения исламом. Ей тогда все говорили: «Ты что делаешь? Он же тебя в мечеть поведет». Ведь обычно, если совершается брак между мусульманином и немусульманкой, жена, как правило, принимает веру мужа. Так вот, на подобные вопросы она, улыбаясь, отвечала: «Посмотрим». И, в итоге, действительно, не она приняла мою веру, а я стал православным христианином. Пути Господни неисповедимы.

А дети мои все крещеные. Моя старшая дочь была крещена до того, как я крестился. Жена крестила ее тайно, боясь, что я не разрешу. И в то время и не разрешил бы. Так что, они сделали все правильно.

Что для Вас семья?

Вера, семья и язык - самые важные вещи в моей жизни, вещи, которые держат меня на этом свете. Семья – это форма спасения. С моей женой Валентиной мы вместе мы уже 30 лет. Я считаю, что если у тебя нет семьи, ты должен становиться монахом. Потому что любовь должна постоянно изливаться на кого-то. Как сказал отец Дмитрий Смирнов, «жизнь только тогда приобретает смысл, когда это ежедневное упражнение в любви».

Вы как-то говорили, что семья предполагает жертвенность. В чем она проявляется?

Жертвенность должна проявляться во всем. Это не громкие слова. Каждый день, каждый час. Я для себя когда-то вывел особую формулу жертвенности: это добровольное лишение себя какого-либо комфорта. Но если не будет жертвенности, -  семьи не получится. И потому в современном мире часто не получается, потому что всё чаще каждый живет для себя.

Что самое сложное в семейной жизни?

Самое сложное в семейной жизни: промолчать. Попросить прощения у близких людей. Это очень трудно. Перед всей планетой могу на коленях стоять и просить прощения. Так легко, никого конкретно не видя в глаза. А у близких людей очень трудно просить.

Русский язык, литература и православие

В своей книге «Тайна русского слова» Вы говорите,  что его главная тайна заключается в том, что все исконно русские слова говорят о Христе. Вы могли бы поподробнее рассказать об этом на примере нескольких слов?

Мое любимое слово «человек». В православии Бог – Отец наш. А в Евангелии от Иоанна, Бог – есть Слово. Помните? «И Слово было у Бога, и Слово был Бог» (Иоан. гл.1, стих 1.). А дети слова как называются? Словеки. Патриарх русской словесности Шишков пишет, что путем переогласовки согласных, первоначально было словек, потом селовек, цловек, в украинском это чловiк, а в русском - человек. Кстати, в русском, как в немногих языках, человек – это и мужчина, и женщина (во многих языках человек и мужчина – называются одним и тем же словом – Е.Л.). Потому что русский язык – это Евангелие. Как мы читаем в книге Бытия: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27). Русский язык хранит верность Священному Писанию. Русский язык святой.

Или, допустим, слово «чудо». В церкви это одно из самых употребительных слов. А что означает слово чудо?  Оказалось, что в древнерусском языке была форма «чути».  Оно означало «слышать». Известная поговорка  гласит: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Почему же тогда феномен чуда связан не с видением, а слышанием? Тут объяснение может быть только одно: около тысячи лет назад в эти земли стали приходить люди, которых сегодня мы назвали бы миссионерами, и они  рассказывали об Истинном Боге язычникам, дикарям. И слушатели были настолько потрясены услышанным, что потрясенный человек, встречая друга, соседа, брата, мог произнести только одно слово: «Чути». Мол, иди -  послушай. Поэтому в русском языке «чудо» и Христос соединились в одно. Этому есть подтверждение в Евангелии: Апостолов говорит: «Ибо вера от слышания, а слышание от слова Божия». А слышание по-русски «чути».

Или вот еще слово «пол». Тут опять идет отсылка к Священному писанию. Создал Бог мужчину и женщину. Каждый из нас – не человек в полноте. Пол - это половина замысла Божия о человеке. И когда вы пишете, пол: женский, вы исповедуете, что вы женская половина замысла Божия о человеке.

Вы часто приводите примеры болезней языка, которые, по сути, отражают болезни общества. Вы даже как-то упоминали, что наше общество заражено «лингвистическим раком». В чем проявляются болезни?

Моим первым местом работы была редакция литературы и искусства на телевидении на должности помощника режиссёра. Мне приходилось общаться с писателями, художниками, да и потом, в Москве я был с богемной средой знаком не понаслышке. Меня это поражало и в молодости, и потом: такие образованные, такие интересные люди, такие красивые вещи умеют делать, но когда ты садишься с ними за стол, нередко слышишь отборную грязную ругань, причём исходит она больше от женщин, чем от мужчин. Я не находил этому объяснения… Но я даже не о мате сейчас хотел бы сказать, мат — это очень тяжёлая, страшная вещь, я о другом. Мы спокойно произносим слова, которые не кажутся нам ни хульными, ни неприличными. Я и сам, пока однажды не услышал и не содрогнулся, спокойно произносил всем известное слово «бомж». А это слово мы не должны произносить, если мы христиане. Потому что для христианина каждый человек — это образ Божий, то есть, по сути, живая икона. А икону можно назвать аббревиатурой? Можно вообще такое себе представить? Почему мы этих несчастных, страдающих людей называем аббревиатурой? В старые времена для обозначения этих людей бытовали слова «бродяга», «бездомный», «бедолага» — в них жило сострадание. Когда человек произносил эти слова, у него хотя бы немного сжималось сердце. Потому что бродяга — это человек, а вот аббревиатура не может вызывать сострадания по определению. Когда мы говорим слово «бомж», мы ведь вольно или невольно надмеваемся над этими людьми. А чем мы лучше — тем, что ловчее, тем, что кулаки у нас крепче, и мы смогли лучше устроиться в этой жизни, чем они? А ведь Христос тоже не имел, где главу подклонити (Лк. 9, 58).

 А недавно я понял, что со словом, по сути, ничего не происходит. По слову святого апостола Иоанна, «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». А  Бог не бывает поругаем. Со словом ничего не происходит. Оно показывает нам, что творится с душой нашей. Слово – это зеркало, которое показывает, что мы из себя на самом деле представляем. Например, слово «тварь», которое сейчас стало оскорбительным, изначально не несло никакой негативной оценки. Есть Творец, а все живые существа – твари, созданные Творцом. И если у нас слово «тварь» стало ругательным, разве слово виновато? Это мы меняемся, и слово нам показывает насколько.  

Вы – автор уже четырех книг о русском языке и, насколько я знаю, усиленно работаете над пятой. О чем она будет?

Я уже закончил работу над книгой. Три дня назад передал текст в издательство. Моя книга также будет посвящена русскому языку, но не только. Помимо статей, там будут представлены очень интересные интервью за последние годы, некоторые мои выступления на различных конференциях и чтениях, будут художественные рассказы и мой любимый жанр эссе, а также одна сказка. Она называется «Черная рыбка». Эту сказку  я придумал много лет назад с моей старшей дочерью, когда укладывал ее спать. Я не изменил в ней ни единого слова.

Поэтому книга, даст Бог, будет очень многогранной. Называется она «Взломанный код». Дело в том, что язык – это один из важнейших кодов нации. И сегодня недруги России грубо взламывают этот код, вторгаясь в запретные для них области.

Центр святителя Луки

В 2001 году Вы создали православный Центр во имя святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Чем он занимается?

Изначально центр должен был быть связан с медициной. Дело в том, что в тот период, когда он создавался, меня окружали врачи. Но у нас случилась первая неудача с планами строительства больнички, и они все вернулись к своим первичным занятиям. Я решил не бросать начатое дело, и сегодня наш центр  - духовно-просветительская организация, где проходят съемки телевизионных и радиопередач. Там же я читаю лекции о святителе Луке людям, связанным с медициной: будущим и настоящим врачам и медицинским сестрам.

К сожалению, у нас часто медики далеки от Христа. Для них человек - это душа и тело (как у кошки, к примеру). Но человек - это дух, душа и тело. А ещё у человека - как писал свт. Лука (Войно-Ясенецкий) - помимо 5-и чувств, которые есть у животных, есть ещё то чувство. что связывает его с Богом. Так вот, рассказывая им о его удивительном житии, не могу не видеть, как они в чём-то очень важном, пусть даже капельку, но меняются. Ведь врачи искони некая "каста". И профессор Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий для них авторитет: его труды по-прежнему востребованы.

А почему центр назван именно в честь святителя Луки?

Древние врачи прекрасно понимали, что слово лечит. Эту способность, к сожалению, современные медики, в большинстве своем, утратили. А святитель Лука – профессор медицины и духовный писатель. И потом у него ведь был удивительный талант слова. Мне посчастливилось даже слышать его голос. У него был талант не только художника и проповедника, но и литератора. Удивительно, что он, человек, не получивший богословского образования, написал два удивительных духовно-просветительских труда. Какой стиль, какой слог! Это человек высочайшей культуры. Вот мы и старается лечить немощи словом. Ведь большинство болезней человека проистекают из-за различных душевных и духовных расстройств. Бешеный темп жизни, нервы, проблемы - все это постепенно подкашивает здоровье и вытекает в печальные последствия в виде различных хронических заболеваний, порой очень страшных. А ведь зачастую нужно совсем немного: сказать по-настоящему доброе, правильное слово, и человек приведет в гармонию с телом свои душу и дух. Именно таким словом является слово о Боге. Более того, Словом в Евангелии называется Господь. Именно таким Словом, пришедшим от Бога Отца, можно излечить болезни духовные и душевные. Но, только при условии соработничества человека.

Что дает Вам эта работа?

Я всегда чувствую поддержку святителя Луки. Хотя я всегда его побаивался, особенно в первое время. Посмотрите, какой у него строгий взгляд на фотографиях. Строгий, но вместе с тем, очень любящий. Он, и ещё несколько очень близких мне святых, ведут меня по жизни. Слава Богу, я научился это чувствовать.

Вопросы задавала Евгения Лысова