Виктор Аксючиц – о том, как выдавливали из политики православную партию

Мы оказались в резкой оппозиции курсу президента Ельцина, ибо не могли согласиться с развалом страны и гибельными экономическими «реформами». В ответ в средствах массовой информации развернулась мощная пропагандистская кампания, в которой нас именовали коммуно-фашистами и красно-коричневыми, всеми средствами фальсифицировали нашу деятельность, внедряли в обществе агрессивное отношение к лидерам РХДД. От смешного до драматичного. По новостной программе центрального телеканала сообщили, что лидер христианских демократов Аксючиц во время поста в кремлёвском буфете ел пирожки с мясом (а пирожки были с капустой!). Через несколько лет руководитель охраны президента Коржаков писал в воспоминаниях, что на случай реального импичмента на балконах зала заседания Съезда были приготовлены баллоны с газом, которым собирались выкурить депутатов из Кремлевского дворца. То есть, на переворот Ельцин решился уже за полгода до расстрела Дома Советов. После заседания Съезда народных депутатов по импичменту президента весной 1993 году я вышел из Спасских ворот Кремля, чтобы пройти в гостиницу «Россия». Васильевский спуск был заполнен беснующейся «демократической» толпой, поддерживающей Ельцина. От ворот выставлена дорожка из ограждений, я и двинулся по ней среди агрессивных воплей и угроз. Посреди толпы дорожка прервалась, но повернуть было бы позорным, я двинулся прямо в толпу. Состояние было стрессовым: я понимал, что главное не остановиться, но не бежать, двигаться уверенно, не реагируя на агрессию, ни в коем случае не вступая в контакт и непосредственное соприкосновение с кем-либо из толпы. Стал молиться. Ощутил себя в невидимой прозрачной сфере, которая ограждала от ударов (замахивались не только кулаками, но и палками), о которую размазывались агрессивные рожи, перед которой толпа расступалась, меня достигали только угрозы и грязная ругань. Напряжение нарастало, кольцо сжималось, мне уступали дорогу уже непосредтсвенно перед носом, я понимал, что в любую минуту толпа бросится на растерзание. Вдруг появилась группа крепких парней в штатском: «Виктор Владимирович, мы вас выведем», окружили и под нарастающие вопли озверевшей толпы протолкали меня к гостинице. Ощутил, что соприкоснулся с бесовщиной.

Моя публичная политическая деятельность закончилась с расстрелом Дома Советов в октябре девяносто третьего. В политике, где невозможно без компромиссов, мы шли на них только в той степени, в какой допускали наши принципы. Объективные причины неудач таких партий, как наша, в том, что в России нет социальной базы для многопартийности – широкого среднего класса. Христианская демократия в России не состоялась и потому, что православная общественность политически поляризована – от поддержки коммунистов, до голосования за Гайдара. Субъективные причины наших поражений нам тоже известны: в каждый решительный момент мы вели себя не политично – не боролись за власть всеми средствами. Для вхождения во власть либо в ручную «системную оппозицию» надо было, отложив принципы, служить сильному и пихать вместе с большинством слабого; говорить не по убеждениям, а по конъюнктуре; припадать к кормушке и закрывать глаза на всеобщее воровство. У нас было достаточно талантов, чтобы и на этом поприще добиться многого. Но это был не наш путь. Нам удалось сделать гораздо меньше, чем мы рассчитывали, но несравненно больше других партий того времени: в законотворчестве, в благотворительной деятельности и, особенно, в просветительстве – во многом мы первыми говорили то, что со временем становилось очевидным для всех. И если в России сейчас возрождается религиозная жизнь, пробуждается национальный дух и кристаллизуется государственническое сознание, элита осознает необходимость социальной рыночной экономики, то в этом есть и наша лепта. Наш голос должен был звучать в революционное время, стабильность востребует другие типы общественных деятелей. Я сознавал степень своей наивности в политике. Но быть в политике не наивным, то есть циничным можно было только за счёт многих человеческих качеств, расставаться с которыми я не мог. Конечно, опыт публичной политики был бесценным в познании России: мои теоретические изыскания подтверждались политической практикой, и наоборот. Будущее принадлежит политике христианской. И опыт девяностых, я верю, поможет нам сегодня.

Виктор Аксючиц

Источник изображения: http://rusk.ru