Устами нечестивых разрушается град

(выступление на Рождественских чтениях 30 января 2008 года

в зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя)

Ваше высокопреосвященство!

Всечестные отцы! Братья и сёстры!

Прежде, нежели начать выступление по заявленной теме, хотел бы позволить реплику по поводу предыдущего выступления уважаемого Николая Алексеевича, который, упоминая о десяти учёных, подписавших известное письмо президенту, назвал их почему-то атеистами. Когда будете расходиться после этого заседания, обратите внимание на столик справа, на нём вашему вниманию предлагаются номера журнала «Шестое чувство». Так, в одном из них есть очень занимательная фотография, на которой изображён улыбающийся академик Гинзбург, совместно с главным раввином России Бен Лазаром возжигающий праздничную ханукальную свечу в синагоге. Думается, что это совсем не то место, не тот повод и не та кампания, приличествующая воинствующему атеисту. Есть над чем задуматься! 

А теперь позвольте перейти непосредственно к докладу.

В проповеди, произнесенной в 1945 году, святитель Лука (Войно-Ясенецкий) сказал: «Задача обуздания языка настолько трудна, что многие подвижники совсем отказывались говорить и становились молчальниками. А преподобный авва Агафон для того, чтобы победить свой язык, отучить его болтать праздно, говорить слова нечистые, три года носил под языком камешек и тем сдерживал его». И далее святой и великий ученый продолжает свою мысль: «Часто при чтении паремий слышите вы такие слова: “Благословением праведных возвышается город, а устами нечестивых разрушается” (Притч. 11, 11).

Что это значит? Как это может быть, что устами нечестивых разрушается целый город? Что же это, преувеличение премудрого Соломона или подлинная и глубокая истина? Это истина, которую вам надо знать. Надо вам знать, что сила слова человеческого огромна. Ни одно слово, исходящее из уст человеческих, не теряется в пространстве бесследно. Оно всегда оставляет глубокий, неизгладимый след, оно живет среди нас и действует на сердца наши, ибо в слове содержится великая духовная энергия – или энергия любви и добра, или, напротив, богопротивная энергия зла. А энергия никогда не пропадает. Это знают все физики относительно энергии материальной, которая во всех видах своих не теряется. Энергия духовная тоже никогда не исчезает бесследно, она распространяется повсюду, она действует на всех. Устами нечестивых разрушается град потому, что злая энергия безудержного языка их, нечестивого и богохульного, проникает в сердца окружающих людей, заражает воздух духовный так, как воздух материальный заражается всякими миазмами. Если миазмы порождают в нас болезни телесные, то миазмы злой энергии духовной отравляют наши сердца, наши умы, всю нашу духовную жизнь... А материальное благосостояние народа всегда тесно связано со здоровым и чистым состоянием души и сердца народа. Если благосостояние праведных распространяется над градом, если в сердца людей проникают их святые слова, то град возвышается, благосостояние духовное, следовательно, и материальное, также углубляется и возвышается. Если же царит в душе народа духовная зараза, исходящая из уст неправедных, то злая энергия пустых, гнилых слов разрушает град не только в духовном, но и в физическом отношении… Вот поэтому так сильно говорит о языке нашем святой апостол Яков…»

Святой Апостол Яков, на которого ссылается в своей проповеди святитель Лука, сравнивает язык человеческий  с огнём: «Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! И язык – огонь, прикраса неправды; язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны. Ибо всякое естество зверей и птиц, пресмыкающихся и морских животных укрощается и укрощено естеством человеческим, а язык укротить никто из людей не может: это – неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда. Им благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. Из тех же уст исходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть. Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода? Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду» (Иак. 3, 1–12). А потому Святой Апостол и взывает к нам словами: «Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело».

Ему вторит Святой Апостол Павел, говоря: «Или не знаете, что неправедные царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6, 9–10).

Не будем забывать и о том, что первым же испытанием, начальным из всех мытарств, ожидающих душу каждого из нас после окончания земной жизни, есть испытание словом. И если не прошёл его, то все иные достоинства как бы теряют свою привлекательность, и, если позаимствуем спортивную терминологию, попросту сходишь с дистанции. Человеческая речь, таким образом, есть не только важнейший компонент его культуры, как принято чаще всего думать. И тут не могу не согласиться и не выразить солидарность с Александром Ивановичем Нотиным, выступившим ранее, который в своём ярком неравнодушном выступлении высказал мысль о  расплывчатости самого понятия культура в современном мире, о потере доверия к этому институту. А и вправду, - что только не называем мы сегодня этим словом, что только под ним не подразумеваем. Для кого-то это, возможно, не по моде повязанный галстук; для меня же одним из признаков культурности человека – это когда он не может пройти мимо куска хлеба, брошенного кем-то на дорогу. Конечно, есть высокое православное восприятие культуры, о котором так замечательно сказал некогда архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской): «Истинная культура есть связь человека с Творцом и всем миром. И эта связь называется религией. Это связь с высшим миром бытия, истины и любви должна пройти через все отношения людей и народов. Войти в рояль музыканта, в лабораторию ученого, в тетрадь писателя, в интуицию врача, в руку сеятеля, сеющего на земле хлеб.

…По холодной проволоке материальных отношений мира должно пробежать тепло жизни. По жилам человечества должна пробежать кровь, соединяющая людей в высшее единство, всё оживляющая и всё отдающая Единому Сердцу – Иисусу Христу. По культуре добра и духа томится всякое человеческое – и русское – сердце. Напрасно пытаются осуществлять культуру насилием и ненавистью. Она есть дочь любви и свободы».

Но часто ли мы встречаемся в повседневной нашей жизни с таким наполнением культуры? Как тогда прикажете понимать позорное ток-шоу, несколько лет назад в передаче «Культурной революции» на телеканале с красивым и ко многому обязывающим названием «Культура» тогдашним министром этой самой культуры. Она была посвящена мату, а находящимся в студии представителям так называемой интеллектуальной и творческой элиты предлагалось высказаться по поводу того, может ли русский язык вообще существовать без мата. Таким образом, сама постановка вопроса, задуманная и осуществленная как провокация, есть оскорбление не только великого святого языка, но и всех, кто является его носителем. Вспоминаю, как ждал тогда, что глумление это будет прервана кем-нибудь из присутствующих. Но, увы!

А между тем, запущенное с чьей-то подачи словосочетание «русский мат» никак не соответствует истине, ибо русского мата нет, да и попросту не может быть. И вот почему. Вспомним, на богородичных иконах Царица Небесная изображается, как правило, с тремя восьмиконечными звездами: на челе и на плечах. Это не просто украшение, а графические символы одного из самых сокровенных Таинств нашей веры – Приснодевства Пречистой до, во время и после Рождества Спасителя. Потому и в Каноне Ангелу Хранителю взываем к Богородице со словами: «Святая Владычице, Христа Бога нашего Мати, яко всех Творца недоуменно рождшая…» Никак по-иному об этой величайшей тайне и не скажешь. Ведь недоуменно – это указание на то, что она недоступна человеческому уму. Вот и святитель Василий Великий в послании «К монахиням» поучает: «А когда научаемся, что Сын от сущности Отца, и притом рождён, а не сотворён, тогда не впадаем в плотские понятия о страстях. Ибо не отделилась сущность от Отца в Сына и родила, не истекши или отделив от себя нечто, как растения производят плоды, но образ Божия рождения неизглаголан и недомыслим человеческому рассудку. Ибо действительно низкому и плотскому уму свойственно уподоблять вечное тленному и временному и думать, что как рождается телесное, так подобно сему рождает и Бог. К учению благочестия должно восходить от противного…»

Так вот, орды завоевателей, захватившие русские земли, но так и не сумевшие покорить душу русского человека по причине непостижимой для них веры его во Христа и верности Ему, посягали на то, что злой варварский ум ни понять, ни принять не в состоянии, – на Таинство Боговоплощения. Надо только живо представить, увидеть, как воочию, того, давнего, русского человека, что предстоит перед агрессором, вероломно вторгшимся в его мирные пределы, разорившим его дом, уничтожившим плоды многих десятилетий упорного каждодневного труда, лишившим жизни его престарелых родителей, уведшим в полон жену, дочерей и сыновей… для язычника его и нет теперь вовсе, ведь, по его собственному разумению, не может быть того, у кого нет ничего. Только вот одно смущает его темную душу: этот русский, что стоит теперь перед ним, отчего-то не производит впечатление человека, сломленного окончательно, словно надеется на что-то (только на что?!), шепчет, обращается к кому-то за помощью. Вот и слова его, кажется, различимы, он говорит со своей матерью. Да, видно, и впрямь, несчастный повредился рассудком, если говорит с той, чьё окровавленное, рассечённое надвое мечом тело, лежит у порога его полыхающей избы. И тогда на издевательский вопрос варвара русский человек исповедует свою веру, пытается объяснить врагу, к Кому, к Чьей Матери, как к главной своей Защитнице, он обращает ныне страстные мольбы. И тогда варвар, чтобы сломить его окончательно, добить морально, плюет ему в самую душу, посягает своими погаными устами на сокровенную тайну Приснодевства Пречистой; ведь именно это для непонятного ему русского человека оказывается дороже всего. Да-да, именно об этой нашей Матери вели они во все времена свою похабную речь, это на Её Небесную чистоту покушались. Закономерно поэтому, что ругань эта именуется еще и инфернальной лексикой, ведь инферно по-латыни означает ад. А потому ответьте мне, – может ли русский (или считающий себя таковым) человек хулить Пречистую?! Вот вам и «русский мат»! Обман и ещё раз обман, низкая и подлая спекуляция. И допустимо ли такое в стране, коренное население которой убеждено, что Родина благоденствует до той поры, пока находится под неусыпным присмотром Богородицы, и где так ждут по осени праздника Покрова Пресвятой Богородицы?

Пройдет ещё какое-то время, и некоторые русские люди, по наущению нечистого, став заложниками подлой стороны человеческой натуры, обратят черные слова, которыми пытались когда-то испоганить их душу, в адрес своих же единоверцев в порыве злости и гнева, пытаясь их оскорбить и унизить. Какой потрясающий силы образчик человеческой ущербности!

Однако, помимо мата, бытует в нашей среде ещё и сквернословие. Не имея возможности остановиться на этом предмете более подробно, скажу, тем не менее, что некоторые слова, воспринимаемые в русском языке как похабные, не являются таковыми в целом ряде тюркских языков, откуда они, по преимуществу, в наш язык перекочевали. И тут дело в контексте, ведь впервые были услышаны русским человеком, чаще всего, или от откровенных агрессоров, или же от пришельцев из Великой Степи, отношения с которыми, как известно, традиционно не отличались миролюбием.

Ещё на одну особенность нынешнего сквернословия хотел бы обратить ваше внимание.

А именно на обилие в русском языке оскорбительных слов, являющихся названиями болезней или болезненных состояний человека: шизик, чокнутый, псих… и ещё так прискорбно участившееся в последнее время – даун (как известно, люди, родившиеся с одной лишней хромосомой). Получается, что мы глумимся над теми, кого, перефразируя М.Ю. Лермонтова, можно было бы назвать «игрою счастия обиженными». А между тем, люди, находящиеся с ними в тесном общении, свидетельствуют: неизменно складывается впечатление о том, что это у большинства из нас одной хромосомы как раз и недостаёт. Настолько они открыты добру, настолько чисты и наивны, мирны и абсолютно не способны на зло. Известен даже случай, когда во время забега на стадионе один из них упал. Так все остальные прервали свой бег и подбежали к нему, чтобы помочь подняться и посочувствовать. Трибуны рукоплескали им стоя.

* * *

Как часто, рассуждая о величии русского языка, мы подразумеваем, прежде, его небесную красоту, богатство, силу, выразительность, святость… ныне же, с этой высокой трибуны, хотел бы поделиться с вами ещё одним аспектом, связанным с нашим общенациональным языком. Речь пойдёт о русском языке как одном из факторов национальной безопасности. Поясню в очень общих чертах свою мысль. Несколько лет назад, на Всемирном Русском Соборе, меня поразило выступление одного известного заслуженного священника. В своей речи он, комментируя жёсткую критику, которой подверглись со стороны выступавших, присутствующие на Соборе некоторые члены правительства, сказал, что эти-то хоть по-русски говорят, но вот придёт время – и это не за горами – когда в правительство придут те, кто и говорить-то по-русски не будут. Признаюсь, был немало смущён тогда этими словами. Неужто, подумалось мне, будем мы настолько оглуплены и бессловесны, что станем терпеть над собой власть иностранцев?! И только позже, - и с совершенно неожиданно стороны – пришло, как мне кажется, понимание того, о чём предупреждал тогда мудрый пастырь.

Ни для кого не секрет, что деловая и творческая элита нашей страны уже не первое десятилетие предпочитает обучать своих чад не в России, а направляет их с малолетства в западные страны; чаще всех иных в этом качестве избирается ими Великобритания. Не так давно узнал, что только в Лондоне официально зарегистрировано триста тысяч наших соотечественников, которые, как говорят, даже называют эту столицу меж собой «Лондонградом». Вспомним, эта беда уже была в России около двух столетий назад. Тогда французскими гувернёрами было взращено несколько поколений барчуков и барышень, не умевших и даже стесняющихся говорить на родном языке. И когда первые слова – не русские, первая сказка и песенка, первые игры – не русские. Даже А.С. Пушкина не минула в младенчестве сия участь. Если же вспомнить мудрые слова великого В.И. Даля о том, что на каком языке ты говоришь, той нации ты и есть, то сквозь кровавые контуры убийственной русской смуты, начавшейся с Сенатской площади, и продолженной октябрьским переворотом и цареубийством, семью десятилетиями откровенного богоборчества властей, проступают контуры невидимого дирижёра, во все времена – как и ныне – не оставляющего попыток перекроить русский кафтан на западный фасон.

Богатые люди зря денег не тратят, да и образование за рубежом – вещь весьма и весьма дорогостоящая. Иными словами, это немалые инвестиции, от которых, естественно, ожидаются солидные дивиденды. И это уже тихо и незаметно происходит: ведь вчерашние выпускники Оксвордов и Кембриджей целенаправленно занимают ключевые должности менеджеров (иначе говоря, управленцев) во всех областях экономики и культуры. И пусть никого из нас не обманывают их русские имена и фамилии, их светлые очи и русые пряди. Хочу спросить только: а сердце у них - каково? Русское ли оно? Давайте же вослед А.С. Шишкову и мы вопросим: а на каком языке они молятся Богу, да и молятся ли вообще?!

Дорогие братья и сёстры, считал бы незавершённым своё выступление, если б не прозвучал в нём извечный русский вопрос: а что делать? Ясно одно – ни в коем случае не унывать. Как ответить на эту угрозу? Наверное, чистотой своего великого русского языка, и, следовательно, души, которая всегда пребывает его зеркальным отражением. А ещё чистотой и силой своей православной веры. Вспомним, ведь именно таковыми желает видеть нас Создатель, и тогда он не оставит нас, как это было во все времена нашей истории, как бы тяжело нам не приходилось. А если Бог за нас, то кто на нас?!

Ирзабеков Фазиль Давуд оглы,

в Святом Крещении Василий

Перейти к содержанию номера