Совсем молодой, лет двадцати парень в переходе метро, на одной ноге, молча протянул солдатскую шапку, просит подаяния. И вот, пока он молчал, еще можно было как-то терпеть эту боль, можно было даже попытаться пройти мимо, но вдруг он подал голос, и, не понимая слов, я окунулся в такой омут скорби, настоящей боли, что услышал в его словах, и стало вовсе невмоготу. Больной, увечный, при смерти, конечно, высекает в нас искру духовную, но неужели все мы настолько пали, что только такая боль от вида невыносимых страданий может зацепить нас, затеплить лампаду нашей души, да и то на кратчайшее время? Я остановился поодаль, огляделся вокруг: как издерган народ, как озлоблен, все снуют мимо, ни на кого не глядя… Мы мучаем сами себя, истязаем, как пауки в банке, но ведь кто-то довел нас до положения пауков, и кто-то засадил нас в банку. И если душа человеческая – лампада, вера – огонь лампады, то святым маслом, питающим этот огонь, должно стать покаяние. Не расслабленное течение воли раба, но покаяние человека, сознающего свое достоинство и сохранившего образ Божий. И вот увидел я: горит, горит лампада души солдата, но какая темень вокруг!

Увидел и содрогнулся!

* * *

Рассказ воевавшего в Чечне омоновца, как раненные, после боя, они сползлись вместе, по двое, по рое, помогая друг другу. И так лежали, прижавшись, подбадривая один другого. Блевали кровью. Перетягивали раны и артерии, кололи промедол. Вдруг стали каяться друг перед другом, словно почуяв смерть совсем уже близко, «при дверях» у Бога. «Иван, ты прости меня…» - «И ты, Петро, прости…» Что человеку в этом покаянии? Какой глубочайший смысл сокрыт в этом, если каяться начал первым, по словам рассказчика … мусульманин… Чувство коллективизма? Так ли?

* * *

Армия сегодня в России, при всей ее былой славе – архизаорганизованная и унизительная структура. И это проявляется на каждом шагу. Было: «…И если я нарушу эту мою торжественную клятву, то пусть меня постигнет ненависть моего народа и презрение трудящихся». На деле же в армии не любили народ, называли гражданских «шпаками», в народе, словно в отместку, не любили офицеров, особенно генералов, почитая их за трутней и дармоедов. Армия должна была служить народу, а она давно уже служила и служит только самой себе. В армии было и есть за туманным уложением устава – унижение на каждом шагу и невозможность определить границы праведного послушания от трусливой послушливости. Майор ставит задачу дежурному по наряду лейтенанту съездить на дежурной машине и купить билеты для его, майора, жены на поезд до Харькова, к сестре. Этот же лейтенант, в свою очередь и уже в другое время, прихватывает на берег реки, на пикничок с супругой, - солдата своей части, чтобы тот таскал ему и его жене рюкзачки, баульчики, вещи, шампура, навроде крепостного. Да и меня самого пацаном по срочной службе снимали с дежурства по РЛС – и в команду, в помощь наряду, на спецзадание. Спецзаданием же оказалась перевозка вещей полковника с квартиры на квартиру по его переезду и обмену. Такова была, такова и остается эта служба сверху донизу, на гражданке. На войне – иные законы… И Россия, так скоро и кроваво рассыпанная, - есть следствие именно этих «армейских, гражданских» отношений, когда и министр Вооруженных сил – и то в гражданском пиджаке, словно стыдясь замараться этими «отношениями». И минуло время, когда слова той страшной клятвы-присяги, сильные, гордые и торжественные, кровь написанные слова, были святыми, а теперь нивелированы мелкими душами хапуг и ловчил, влезших со всех сторон в армию. Низость случайных по сути людей сегодня искупается кровью воинов там, на передовой. Страшно другое: то, что все написанное здесь – уже давно стало «общим местом».

* * *

Человек сотворен лишь только по образу Бога, а вот подобием он должен стать. Это и есть цель и самый смысл жизни. Уже в самой униженности, дерьме человеческой жизни проявляется слава Божия. Сотворенный из ничего может быть только ничтожеством. Таков этот мир, таков человек в нем, Проникновение Жизни в ничтожество и победа Жизни над ничтожеством – вот в чем величие Бога и Слова Божия. И сама цель.

Василий Киляков

Источник изображения: Новости Казани