Или размышления о том, о чем приличному христианину во все века и подумать было стыдно.

Просмотрел тут недавно очередной «Поединок» В. Соловьева по гей-тематике. Суть лично моего вывода здесь такова: специфика развития полового греха состоит в том, что сначала он происходит в тайне, по мере созревания подростка. Это – онанизм. Затем приходят первые половые связи. Часто они заканчиваются браком, который не дает плотским грехам вступить в фазу извращений. Однако если человек «запал» на плоть и тем более если по характеру он скрытен и многосложен, то плотское желание в скором времени выливается у него в два направления – либо в беспорядочную связь с женщинами подчас до гробовой доски, либо в нарциссизм, то есть в плотское самолюбование и самоудовлетворение. Второй путь им кажется удобнее и безопаснее, так как любая связь с женщиной несет потенциальные осложнения – требования брака и появление детей, которые сладострастнику и на дух не нужны. Поэтому натурального возбуждения на противоположный пол такому человеку очень скоро становится явно недостаточно (неостро, пресно, скучно), и он начинает искать - для полноты острых ощущений – признаки противоположного пола в себе самом, начинает интересоваться женской одеждой, возбуждаться на нее как на фетиш, примерять ее, изображать из себя женщину и получать от этого сильное сексуальное удовлетворение. 

Затем в ход идут уже комбинации грязных фантазий (ибо грех требует все большей и большей остроты и падения), самоистязание, мазохизм и, наконец, законы развития жанра требуют от извращенного человека выхода на публичность. Иными словами, ему теперь в своем сексуальном маскараде одного себя уже мало, и он с неодолимой страстью хочет однополого партнера. При этом теряется естественное чувство стыда. Человек может уже безбоязненно и дерзко выходить в общественные места, переодетым в женщину-проститутку, - так, как это, говорят, делал убийца Григория Распутина Феликс Юсупов и тому подобное. Далее начинаются коллективные оргии а ля Древний Рим. 

Одна из фаз греха гомосексуализма – имитация полноценного брака, когда создается «семья» из двух ослепленных похотью мужиков, один из которых женоподобен, и оба они выполняют свои роли со всей страстью и вживанием в роль, запросто переплёвывая метод Станиславского. Пассивный гомосексуалист при этом может разыгрывать из себя домохозяйку, убираться в квартире, готовить обеды, мыть полы, выходить в магазин за едой, судачить с такой же, как и он сам «подружкой» из параллельной «семьи». Цель одна – ощутить себя еще больше «женщиной», возбудиться самому и добиться возбуждения у сожителя. Но и этого мало. Продолжающееся падение в грех требует появления ребенка. Гомосексуалист в погоне за женоуподоблением мечтает забеременеть, но сделать этого не может. Выход один – взять откуда-то ребенка и «воспитывать». Латентное базовое желание у гомосексуалистов здесь одно – растоптать невинность, сорвать розу и смять ее красоту в потной похотливой хватке. И это самое страшное. Ребенок в такой «семье» неминуемо совращается, так как «воспитывается» в половой «толерантности» и потому обязательно окажется третьим в постели. Это тоже закон плотского греха, который требует совращения чистоты и святости, наиболее полно представленных именно в ребенке. И именно этого хотят устроители гей-парадов, пожираемые изнутри себя огнем гнусной противоестественной похоти. Возможности узаконить однополые браки и официально усыновлять детей, чтобы кормить их чистотой свой ненасытный грех. Так в древности живых детей бросали в раскаленное чрево Ваала, дабы «подкормить» и умилостивить злого бога. 

Множество раз за двадцать лет своего священнического служения я принимал исповеди от гомосексуалистов, страдающих от ощущения себя женщиной. Это глубоко несчастные люди, в большинстве случаев имеющие этот изъян от рождения.

Но при наличии веры во Христа это – их крест, представляющий собой пожизненную борьбу за идентификацию себя с мужчиной. Такие сопротивляющиеся люди достойны глубочайшего уважения, сострадания и поддержки в своей изнуряющей и непростой борьбе за половую определенность. 

С неверующими – хуже. У них в голове все перемешано, и достучаться до их сердца крайне трудно – страсть буквально вертит ими, и эти несчастные рабы греха ничего не слышат (в этом они – точно такие же слепоглухонемые, как хронические наркоманы и алкоголики). Часто они заканчивают жизнь СПИДом. 

А ведь ничто так разрушительно (как психически, так и физически) не воздействует на организм гомосексуалиста, как услаждение противоестественным пороком и чужое мужское семя – сперма, несущая в себе таинственную энергию жизни и производящее чудо зачатия в женщине. Появление такого семени в гомосексуалисте-мужчине действует на его внутренности на манер гексогена и, как явление исключительно чужеродное и с другим мужским началом несовместимое, стремительно и непоправимо разрушает иммунную систему носителя гомосекса. 

Однако геи этого не боятся, поскольку, пока есть наслаждение, им на все «наплевать». Как и всякому нераскаянному грешнику. Страх у них появляется только в связи с умиранием. Вот только тогда и наступает относительное прозрение. Но зачастую оно приходит слишком поздно.