«Прививки» против хаоса

На традиционной встрече в зале собраний Синодального отдела Московской патриархии по взаимодействию с вооружёнными силами проходила презентация новых книг разных авторов. Самым бурным оказалось обсужде­ние романа Александра Ивановича Нотина «Исход» (Изд. 2-е. — Кислород, 2013). Ведь автор пытается решить тяжелейшую проблему наших дней, с которой сталкивается каждый человек и всё человечество. И он уже добился в этом деле определённых успехов, что позволяет и нам надеяться на лучшее.

«Никогда себя не чувствовал писателем, — признался Александр Иванович, — и хорошо понимаю обращение Чехова к молодым ав­торам: «Если можешь не писать, не пиши». Я могу не писать, честно вам скажу. С другой стороны, ей-богу, накипело. Поэтому я не по­слушался Чехова».

«Не чувствующий себя писателем» Алек­сандр Нотин рассказал в свой книге о самом главном — как спастись в катастрофе, которую старательно нагнетают в России её внешние и внутренние враги. Есть понимание, что эта наклонная плоскость, которую для нас постро­или и по которой мы катимся, она ведь небес­конечная. Россия по ней сползает, быть может, медленнее, чем хотели бы западные «партнёры». Но если так будет продолжаться и даль­ше, ситуация может резко измениться к худ­шему. В истории было много примеров, когда так происходило — неожиданно и драматично, ломая и калеча судьбы миллионов людей.

«Картины этого будущего начали вспыхи­вать в моём сознании где-то с 2008 года, — рассказывает автор. — Я начал публиковать эти зарисовки в журнале «Шестое чувство», а потом из них была собрана книжка, кото­рая называется «Исход». Там представлена перспектива примерно на середину двадца­тых годов этого столетия. Там описана не ре­волюция. Там описан хаос. И мы уже видим, что сейчас по каким-то фрагментам этот хаос, увы, начинает возникать».

Действительно, в книге описано состоя­ние «ни войны, ни мира», которое постепенно перерастает в состояние «войны всех против всех». Мы с ужасом предчувствуем такое раз­витие событий. Вот как видит их лет этак че­рез десять Александр Нотин:

«Беда нагрянула в двадцатых годах двад­цать первого века. После столетия относи­тельной устойчивости планета погрузилась в хаос. Вспыхнувшие повсеместно раздоры и беспорядки по масштабам и чудовищным своим последствиям превзошли все прежние войны и катаклизмы, вместе взятые. Ни один регион или мало-мальски обитаемый уголок планеты не избежал общей горестной уча­сти. У хаоса не имелось ни границ, ни линии фронта, ни правил ведения войны, ни явных противоборствующих сторон. Не было даже чётких заявленных целей. Словом, ничего, что укладывалось бы в устоявшиеся представле­ния о порядке. Все против всех. Будто чья-то незримая и злая рука намеренно смешала и спутала былые программы. Будто раскалённая магма, веками копившая ярость под спу­дом государственного насилия, неодолимым огненным потоком изверглась на поверхность, сметая государственные идеологии, хозяй­ственные устои, культурные формы, между­народные отношения, глобальные институты. Будто само провидение предъявило падшему человечеству счёт за ранее совершённые зло­деяния, как бы... переломило ось, на которой держалась мировая стабильность со всей её атрибутикой. Каркас мироздания рухнул. Бунт и эпидемии, глады и моры повсюду, по пово­ду и без, где их ждали и где нет, поразили мир. Словом, весь род людской покрылся сыпью и язвами не известной доселе болезни. Насту­пил час возмездия, час суда Божия...»

Казалось бы, можно только сожалеть о том, что футурологические наброски известного пу­блициста Александра Нотина часто сбывают­ся: не дай Бог нам такого будущего, какое он предрёк в своей книге. Но нас может утешить то, что там написано в отношении России: ка­тастрофа в ней происходит гораздо «мягче», чем на Западе. Потому что Россия имеет как бы «прививки» от таких катаклизмов. Главная «прививка» — это наша непритязательность, потому что мы никогда хорошо не жили, а в по­следнее время не успели привыкнуть к так на­зываемому либеральному процветанию. Ещё одна «прививка» — это невероятное терпение русского народа, потому что он свою цивили­зацию формировал в жёстких климатических и пространственных условиях.

С другой стороны, стабильность, которую мы сейчас наблюдаем, довольно-таки шаткая: это проявилось недавно в московском Бирюлёве. Сегодня она есть — завтра её нет. Стабильность может купироваться, а может растекаться. А ус­ловий для её «растекания» сколько угодно.

Александр Иванович — бывший советник вице-мэра Москвы Валерия Шанцева, который в своё время курировал всё городское хозяй­ство. Работая в этом качестве, Нотин как ни­кто другой ощутил чрезвычайную уязвимость, хрупкость мегаполиса. Только чудо уберегало его от больших потрясений. И это — на рубе­же столетий, когда городская инфраструкту­ра была изношена ещё гораздо меньше, чем сейчас, а в руководстве города оставались прекрасные специалисты и организаторы со­ветской закалки. Что же говорить о нашем вре­мени, точнее — безвременье?

«Мы видим повсюду чудовищное воровство плюс некомпетентность, — отвечает Александр Нотин. — Элита нынешняя деградирует в пол­ном соответствии с «законами Паркинсона» (чиновник стремится множить подчинённых, а не соперников; чиновники создают друг другу работу и так далее) и... нашей российской ду­рости. Плюс элита как никогда равнодушна к судьбе своего народа, в части её зреют зёрна измены. Иначе, наверное, и быть не может, если правящий класс заражён вирусами чуждых, ге­нетически чрезвычайно несвойственных нам либеральных «ценностей» — гедонизма, потре­бительства и нигилизма. Тем самым он сам от­торгает себя от национальной почвы».

Каковы причины столь плачевного состо­яния российской элиты и всего общества? Александр Нотин считает, что в течение чет­верти века мы были поставлены в условия, когда русский генотип был лишён космизма, высоких идей и устремлений. Когда пропала высокая цель вместе с идеологией, прямо за­прещённой новой Конституцией. Это чрезвы­чайно страшно для нашего генотипа, потому что у него всегда было государственное, цен­трализованное, вселенское мироощущение.

Мы ощущаем мир через государство. Госу­дарство — это самоценность, это сакральность, это смысл, потому что у нас нет горизонталь­ных, родовых, тейповых, клановых и прочих восточных, как говорил Леонтьев, «кровяных связей». Нет у нас и европейской вертикаль­ной «генеалогической родоприемственности». Русская семья не чувствует свой корень на несколько столетий в глубь времён. Нас по­стоянно корёжили и сотрясали разрывы, исто­рические разломы. Они разрушали связи — и горизонтальные, и вертикальные. В результате центральным оселком русского этноса промыслительно стало государство.

Фигура, возглавляющая эту государствен­ную пирамиду, какой бы сомнительной она ни была (как сейчас), сакральна. В этом объясне­ние неизменной устойчивости рейтинга Пути­на. Такая фигура в глазах народа священна, и неважно, как она именуется: царь, генераль­ный секретарь, президент. Потому что именно эта фигура — а не родовая горизонталь или вертикаль — образует целостность государ­ства, она её обеспечивает.

Наши предки сотни лет шли на подвиги и жертвы «за веру, Царя и Отечество». Это было главным смыслом в их жизни. Вера православ­ная, собравшая под своё крыло сотню народов (у нас, кстати, не было ни одной религиозной войны), Царь как объединительная фигура — Самодержец, и Отечество как начало, удержи­вающее и оберегающее эти пространства и народы.

Псково-печерский старец Николай Гурья­нов, уходя из жизни в 2002 году, предрёк, что будут засухи и пожары (так и произошло в 2010-2012 годах), а потом придёт Царь... Правда, он не сказал, какой царь — то ли пра­вославный, то ли антихрист, то ли ещё какой-то. И эти пророчества уже начали сбываться.

«Платформа, на которой стоит наше государ­ство, сейчас очень неустойчива, — подчеркнул оратор. — Ослаблены узы доверия между низа­ми и верхами, истощена экономическая инфраструктура, чрезвычайно высока зависимость от внешних факторов, которые нами, по сути, не контролируются. Поэтому российские мегапо­лисы сейчас крайне уязвимы. Чья-то злая воля за последние четверть века уничтожила двад­цать тысяч русских сёл и деревень и фактиче­ски загнала аграрное население в и без того уже переполненные города. Кому это нужно? Или, лучше спросить, кому это выгодно?»

Александр Нотин не сторонник теории заговоров, хотя и допускает их вероятность. Просто понимание истории у православных людей иное — сугубо промыслительное. Они убеждены, что управляют историей не люди, а три воли — человеческая, Божья и демони­ческая. Так вот взаимодействие свободной воли человека, падшей воли демонов и благой воли Божьей, сложнейшее переплетение этих видов воли, из коих Божья главенствующая, и даёт ход истории.

Поэтому книга «Исход» — это, по мнению автора, не литературный труд, хотя она и имеет литературную обработку. Это, как он говорит, «функциональная вещь» — попытка помочь читателям мобилизовать свою человеческую волю на служение Богу и противодействие де­монам. Попытка показать молодёжи, что пра­вославная вера — это не просто иконка в углу, не свечечка, не воспоминание о какой-то да­лёкой древности, не элемент культуры, — это образ жизни, образ мыслей, образ служения.

Александр Иванович убеждён: в наши «по­следние дни» человек может выжить и остать­ся человеком только на основе духовности. Такого напряжения духовной жизни, такого разнообразного, напористого, наглого, бес­стыжего глумления над человеческой приро­дой раньше никогда не было. Это самый высо­кий за все времена уровень нигилизма и сата­низма. Бывали, конечно, и раньше подобные всплески, например при падении Римской им­перии. Однако такого, как сейчас, не было, по­тому что включились ещё научно-технические факторы. Но высшему уровню нигилизма мо­жет достойно противостоять только высший же уровень духовности. Ведь нигилизм — это тоже духовность, только с отрицательным зна­ком, это тёмная, демоническая духовность.

Поэтому спасти нашу молодёжь никакими формальными стандартами образования не­возможно. Спасать её надо, внося в образо­вание и воспитание элементы практической, святоотеческой аскетики. Сегодня это уже не гипотеза, а суровая реальность. Где-то пропи­сью, вторым планом эта тема прослеживается и в книге «Исход».

Даже в хаосе образуются «анклавы поряд­ка»: люди всё равно стремятся к организован­ному взаимодействию. К примеру, в «Исходе» выписан анклав, состоящий из полугосударственных криминализованных бандитских структур, сложившихся на базе бывших МЧС, МВД и других «силовиков». Показана и судь­ба государственной власти, оказавшейся в условиях хаоса самым слабым звеном: она в панике оставляет Кремль, бросает поле боя и бежит куда-то за Урал. Есть ещё один анклав, и ему автор уделяет ключевое внимание. Это православный укрепрайон: здесь православ­ные люди собираются под давлением хаоса.

- Сейчас мы уже воочию наблюдаем вы­ зревание чего-то подобного, — с грустью го­ворит Александр Нотин. — У Путина есть два варианта дальнейшего развития событий: первый — революция, то есть хаос. Система управления больна давно, глубоко, системно. Сколько у неё в запасе времени — год, пять лет? Ясно, что без серьёзного, столь же си­стемного лечения кризис неизбежен, и он не за горами. От конкретных шагов власти будет зависеть, по какому сценарию он пойдёт — мягкому или жёсткому. Но бездействие и упо­вание на «авось пронесёт!» хуже всего.

- Это что — значит, всё начинается? Выплёскивается наружу и «все против всех»? Или пока ещё у режима есть шанс направить события в русло более или менее нормальное, мирное русло — без на­силия и хаоса? — спросил я собеседника. 

- Да, но для этого режим должен как бы переродиться, преобразиться, стать иным. Чтобы стать иным, совершенно не обязатель­но, чтобы либеральная элита пошла в храм и в одночасье вся причастилась. Один человек исторически призван решать в России — один, сакральный по должности. Вот пусть и решает! 

- Если бы вы были президентом, то с чего бы начали? 

- С кадров,разумеется. 

- Где же вы их возьмёте? 

- Да они уже есть — кадры служения, че­сти, совести, достоинства. Не все, кому «за дер­жаву обидно», верующие, но верующим стать таковыми проще. Потому что, например, к во­ровству верующий человек занимает самую непримиримую позицию. Как говорит Господь: если рука соблазняет тебя, отсеки её, лучше войти в Царство Небесное без руки, но с чи­стой душой. Если православный верующий профессионал (не путать с профессионально верующими, коих тоже в нашей Церкви хва­тает) приходит работать в Минфин, то он не сможет воровать. Но есть ещё две категории людей. Вторая — может не воровать, но если предложат много, то может и не устоять — это нравственный человек. Третья категория, кото­рая не может не воровать: это те, которых сей­час недопустимо много развелось там, наверху. 

Либеральная «элита» одним глазом смо­трит на Запад, а другим в карман народа. Есть, конечно, и во власти достойные люди, но по большей части на низших её этажах. Коррум­пированная «элита» не принимает в свой круг эти кадры. А если вдруг и пускает, то ставит перед выбором: либо ты будешь жить, как мы, либо мы тебя уничтожим. Это с одной стороны.

С другой — за двадцать пять лет «тотального отступления и убывания», под жутким прессом нигилизма (а может быть, и благодаря этому давлению) в стране возникла, возмужала и духовно закалилась новая, настоящая элита завтрашнего дня. Это десятки тысяч людей (я многих знаю, и вы многих знаете). В них про­изошли удивительные перемены. Эти люди многое передумали, пережили, перестрадали — и сейчас они готовы служить Отечеству. Таких людей (и себя в их числе) я называю «блудны­ми сынами перестройки». Они действительно, правда, каждый на свой лад повторяют судьбу евангельского блудного сына, павшего до скот­ства, а потом покаянно вернувшегося к Отцу. Это целая резервная армия. Она есть. Теперь вопрос только в том, будет ли она востребова­на, призвана и мобилизована, или ей останет­ся дожидаться «силового» разрешения этого кризиса, чтобы уже там сыграть свою истори­ческую роль. Именно этот, худший, вариант и описан в «Исходе».

...Итак — кратко о сюжете книги. Во время всеобщего хаоса начинают формироваться и быстро укрупняться некие «точки роста», ме­ста сбора православного люда. В нашем случае эту роль выполнила небольшая деревушка под Великими Луками, которая называется Каза­чий Дюк. Там ускоренно собираются беженцы, идёт строительство, укрепление, а в итоге воз­никает Псковско-Великолукский укрепрайон численностью... в пять миллионов человек. Школы, больницы, полиция, армия — всё как положено. Только на принципиально иных ду­ховно-нравственных началах. Новый, Божий, мир с первых же дней вступает в очень слож­ные взаимоотношения с окружающим враж­дебным пространством.

Там есть свои герои — например генерал Армии обороны православной воин Антон Са­вин. Есть американец Крис, который случайно примкнул к общине и с тех пор служит ей вер­но. Сенька — бывший уголовник. Епископ Феогност, главарь бандитов Шпиль и ещё десятки участников этой драмы. Они придуманы авто­ром, но взяты из жизни и выписаны как реаль­ные люди, со своими судьбами. Все в той или иной мере постигают науку из наук — как вы­жить в этом жёстком мире и не потерять человеческий облик. И опытно убеждаются: только с помощью веры, с помощью Христа. Для них вера — это оружие на всякий час. Оружие на­ступления и обороны. Они призывают помощь Божию, и... получают её.

Сюжет книги так и построен — функцио­нально, чтобы все желающие могли почувство­вать и понять, как действует система самосто­яния во Христе: о чём думают люди, как они относятся друг к другу, как принимают реше­ния, ведут борьбу. Сюжет выбран детективно-приключенческий: «просто для того, чтобы не скучно было читать».

Продолжения книги автор не обещает— по крайней мере в ближайшее время. «Просто потому, что слишком много времени занимает текущая работа в «Переправе». Хотя были за­мыслы о продолжении в двух книгах: «Архипе­лаг верных» и «Царь».

Но самое главное и удивительное, что Алек­сандр Иванович Нотин уже начал реальную под­готовку к возможным грядущим катаклизмам. Подобно социалистам-утопистам, он не только предсказывает будущее, но и строит его сейчас. Правда, в отличие от иных представителей так называемой элиты строит не «персональный бункер», а поселения для братьев и единомыш­ленников, которые намерены остаться на род­ной земле и встретить завтрашний день лицом к лицу, каким бы он ни оказался.

«У нас есть несколько хозяйств, которые начинают жить по этому алгоритму. Радует, что многие люди признают: эти точки сборки, точки роста должны быть созданы уже сей­час. Если вдруг грянет хаос, Москва окажется слишком уязвимой. Все мегаполисы уязвимы. И исход из них — это одновременно и траге­дия, и очищение, и судьба».

Последняя утопия

Похоже, что Александр Нотин — последний утопист на Земле. Если его сценарий сбудется, то в итоге наступит обещанный пророками Ко­нец Света, «...небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят» (2 Пет, 3:10). Наступит «но­вый век», святые и праведники будут жить в прекрасном мире, где не нужны утопии, чтобы его совершенствовать.

Но если произойдёт чудо — руководство России услышит призыв Нотина, предотвра­тит катастрофу в России и поможет потушить пожар на Западе, то на земле наступит пусть и временный, но рай, о котором мечтали социа­листы прошлого. Православные аграрные по­селения распространятся по Земле, очистят её, преобразят, сделают счастливой жизнь всех людей.

Вы, конечно, понимаете, уважаемые читате­ли, что после презентации книги «Исход», ко­торая поднимает ключевые проблемы совре­менности, я не мог не встретиться с её автором для подробной беседы. Ведь оттого, насколько будущее пойдёт по сценарию «Исхода», зависит судьба каждого из нас, судьба Отечества и всего человечества. Мы должны знать, на­сколько это возможно людям, Промысл Бо­жий. Чтобы достойно подготовиться к любому варианту событий.

Через несколько дней после презентации я встретился с Александром Ивановичем Но-тиным в его офисе (он возглавляет движение «Переправа») и задал ему вопрос, волнующий многих читателей, изучивших его предыдущие интервью в нашей газете.

— Давно не было человека, который пишет художественное  произведение как утопию, которую он одновременно воплощает в жизнь вместе со своими единомышленниками. Ваши аграрные по­селения — это, по сути, плацдармы для исхода из мегаполисов православных лю­дей во время хаоса, который нам, похоже, старательно готовят некие «мудрецы». Плацдармы в масштабах страны неболь­шие, но по этим образцам могут созда­ваться настоящие укрепрайоны подоб­ные тому, что описаны в вашей книге «Исход».

Но, согласитесь, Александр Иванович, вы пытаетесь противостоять пла­нам «Великого разрушителя», который несёт миру хаос и погибель, и поэтому должны быть уничтожены в первую очередь. А современные технологии по­зволяют разрушить любой укрепрайон за несколько минут. Например, в Афгани­стане все танки и прочую технику вме­сте с храбрыми воинами просто вдавили в землю вакуумными бомбами, которые по мощности сравнимы с атомными. Что вы можете сделать перед лицом та­кой угрозы?

- Во-первых, хаос в книге начинается с За­пада. К нам он перетекает оттуда, а не наоборот. Так сейчас и происходит. Поэтому Запад не так уж неуязвим, как кажется. У них будет полно собственных забот, гораздо больше, чем у нас.

Во-вторых, наш враг не так уж силён: ско­рее, мы слабы. Он выглядит сильным только на фоне нашей слабости, пассивности, разобщён­ности. Это лишь кажется, что армии, войска, силовые структуры, правительство, суды всё решают. На самом деле это всего лишь веще­ство, которое перед Богом ничто. Одна-единственная душа человеческая, согласно Еван­гелию, значит больше, чем все богатства мира.

Почему немцы раз за разом вылетали на задание, но так и не смогли попасть в Пюхтицкий монастырь, где позднее подвязался наш будущий Патриарх Алексий Второй? Хо­тели попасть, но не могли, как ни старались это сделать. Почему? А никто не знает ответа. Ясно лишь то, что умом это постичь нельзя. То есть произошло чудо Божие. Так же и в гря­дущие скорбные дни Бог чудесным образом поможет, подскажет людям, которые искрен­не Ему служат.

Ошибочны и вредны представления о на­шем противнике как о какой-то великой силе. Как сказал псалмопевец, это всего-навсего «прах, егоже возметает ветр от лица земли». Ибо носители зла и тьмы не имеют в себе Бога. Мы же, если будем с Богом, одолеем лю­бого врага, и размеры его уже не будут иметь значения. Преподобный Марк Подвижник го­ворил так: «Если я с Богом, то нас уже боль­шинство». Другое дело, что мы недостаточно открыты Богу, мешаем Ему свободно действо­вать в наших душах. Бог не до конца вернулся в русскую жизнь, и не по Своей вине.

Возвращаясь к вашему вопросу: укрепрай­оны в книге находятся под прямой Божьей защитой и покровом. Для современного «ци­вилизованного» уха это звучит, возможно, немножко странно, но в незримой брани, иду­щей параллельно нашим земным перипетиям, у Бога нет врагов, а у демонов — союзников. У демонов есть только марионетки среди лю­дей. Этих марионеток они ненавидят и «ищут погубить» точно так же, как и всех прочих «че-ловеков». Поэтому надо делать одно: очищать свою душу и призывать в неё Бога. А врага предоставим самому себе: он и без нашей по­мощи начнёт сам себя пожирать, лишь бы мы были сильны Богом.

Да, Россия в вещественном, рациональ­но-материальном измерении потерпела по­ражение. И я считаю, что дискуссию по этому вопросу пора закрыть. Но в духовном плане война только начинается. И этот духовный план будет решающим. В сущности, об этом вся книжка.

- Похоже, что вы неплохо осведомле­ны, Александр Иванович. Начали заранее строить аграрные поселения, которые по большому счёту станут востребо­ванными только через десять лет... 

- Наши общины лишь в какой-то степе­ни прообразы будущих православных укрепрайонов. На самом деле ни у кого из нас и в помине нет апокалиптического настроения. Никакой паники. Ну что ж, пусть пока наши «ростки» существуют как экологические де­ревни. В них мы заложим троекратный запас прочности, чтобы в случае чего они смогли принять наплыв людей. 

Очень важно, чтобы аграрные поселения были именно православными, потому что мы знаем много сектантских поселений такого рода. И знаем, чем это чревато...

— Действительно, появилось много аграрных поселений, где насаждается язычество. Туда охотно едут молодые люди, которые словно спят и не видят, что только православие может их спа­сти. Почему они так слепы?

—  Вера православная возрастает только под давлением. Если у человека всё хорошо, и в стране всё хорошо, то вера убывает. А если мощные и, казалось бы, непреодолимые скор­би действуют, то она прибывает. Вообще Цер­ковь расцветает в периоды гонений. А в пери­оды благополучия (как и сейчас) она начинает хиреть и убывать. Это компенсируется тем, что миряне начинают просыпаться.

- Просыпаются очень немногие. Огром­ное большинство продолжает спать, уба­юканное оболванивающими СМИ, которые выполняют политический заказ. 

- Свою лень, отсутствие пассионарности мы оправдываем помехами со стороны вла­стей. А напрасно. Мы сами бездействуем и этим вызываем соответствующее поведение «верхов». Если бы Путин увидел в верующих профессионалах опору своей власти, что они его не предадут, не вонзят ему нож в спину, ста­нут для него твердынью, он вёл бы себя ина­че... Но пока президент не видит нас. Может быть, потому что мы слабы. 

- Но Александр Иванович, вы однаж­ды сказали, что хотите перетащить в аграрные поселения городскую инфраструктуру.   Мол,   горожане   привыкли жить со всеми удобствами — им и на селе надо предоставить всё необходимое. Следовательно, вы переместите туда и компьютеры с Интернетом, а вместе с ними и весь разврат, который насажда­ют «ящики». Городские мальчишки днём и ночью играют в «стрелялки» или развлекаются порнографией, а девчонки сидят в «Вконтакте» в компании «го­тов», «эмо» и прочих сатанистов. Вы не боитесь, что поселенцы начнут преда­ваться тем же порокам, что и горожане, потому что жизнь со всеми удобствами даёт много свободного времени, которое заполняется суррогатами? Какой смысл перебираться в усадьбу, если дети ста­нут так же развращаться и деградиро­вать, то есть аграрные поселения бу­дут обречены на вымирание? 

- Проблема, конечно, очень реальная и страшная, спору нет. К сожалению, мегаполис сейчас максимально генерирует свою способ­ность ожесточать и стравливать между собой лю­дей, накапливать зло в различных формах, как пороховая бочка. Незримое духовное поле этой злобы и отчуждения (человек в нём чувствует себя бесконечно одиноким и беззащитным) достигло поистине апокалиптических значений. 

Я отнюдь не прохожу мимо того факта, что в Москве действует огромное количество храмов, вокруг них формируются канклавы и очаги совсем иной, здоровой жизни, есть место свя­тости. Но, если брать в целом, конечно, прихо­дится признать: в современной «цивилизации» доминируют совсем другие начала — тёмные. К тому же город, любой город, даже небольшой провинциальный, — это всегда средоточие противоестественных рисков, угроз, вспышек острых конфликтов, технологических ката­строф и т.п.

Поэтому, подводя черту, я бы сказал, что сам выход из города в любом виде — это уже положительное явление. Первые волны пере­селенцев будут долго очищаться оттого, что на них налипло в городах. Старшему поколению будет труднее и легче. Труднее, поскольку оно отвыкло от земли. Легче, ибо в нём жив совет­ский духовно-нравственный стержень, а возрастные ограничения не позволили ему так сильно «приобщиться» к современным лука­вым и искусительным изобретениям дьявола. Мы просто не успели «зависнуть» в Интерне­те... по крайней мере многие из нас. Мы имеем здесь некий иммунитет. Что же касается моло­дого поколения,то природа, конечно, очистит и его со временем.

- Почему, каким образом? 

- Да просто некогда будет бездельничать и развлекаться. Надо трудиться в поте лица: дрова заготавливать на зиму, сено косить для скота, работать в огороде и в поле. Труды, пот быстро вычищают дурь из головы. 

Есть, наконец, и третий момент. А кто, соб­ственно, сказал, что нынешнее «благополучие» будет долго сохраняться? Ситуация может резко и драматично измениться в худшую сто­рону. Легко! Мы же видим, мы чувствуем, как трясёт в мире? У России благодаря реформам либералов слишком слабая и зависимая эко­номика, чтобы можно было долго уповать на стабильность. Завтра рухнут цены на нефть, и что тогда?

Что касается самих поселений, то, если в них нам удастся создать человеческие отноше­ния и условия жизни, надо это делать. Зачем делать хуже, если есть возможность сделать лучше? Пока есть.

К тому же, как я уже не раз говорил, мы не решим проблемы в общегосударственном мас­штабе. Мы лишь создаём маленькие очаги, мо­дели будущего. Государство может: а) взять их за основу и масштабировать, чтобы избежать хаоса; б) ничего не делать и... получить хаос.

Найденное поколение

— Кто будет тиражировать ростки нового, если молодёжь сидит у «ящиков» всё свободное время и живёт для соб­ственного удовольствия, к чему её и приучают СМО (средства массового оболванивания)?

— Что касается молодёжи, то я стараюсь ви­деть не только её недостатки, но и её достоин­ства. На фоне, естественно, и нашей вины, вины старшего поколения. Недавно вернулся из Сур­гута. Там прошёл большой форум, посвящённый сохранению семьи и семейных ценностей. В го­роде много техникумов, великолепно оснащён­ных университетов. Сургут — нефтяная столица России. Они меня просто поразили своими за­лами, аудиториями, библиотеками, суперсов­ременным оборудованием. Ещё Достоевский писал: «Россия провинцией спасена будет». И я видел в сургутских ребятах, в их лицах, в их глазах неподдельный интерес к вопросу о воз­рождении утраченных ценностей. Это никакое не отупение, никакая не компьютерная шизоф­рения — это что-то другое, сокровенное, высо­кое. В этих глазах наша надежда!

Да, Запад попытался привить России свою культуру. Хотя, с позиции русской философ­ской и богословской мысли, на Западе дав­но уже нет никакой культуры. Так вот эту-то повреждённую, изуродованную, но некогда действительно величественную западную культуру, а ныне то, что от неё осталось, нам и попытались имплантировать, насильствен­но вживить в генетическое святорусское со­знание. Мы понесли страшные потери в об­разовании, воспитании, культуре, науке, в мо­ральном климате. Потери в народонаселении. Некоторые серьёзные учёные считают, что за годы «либерального реванша» Россия сово­купно пострадала сильнее, чем в результате Второй мировой войны. Только официально у нас делается миллион абортов в год — мил­лион людей убивается в России. А неофици­ально — три миллиона. Извините, Бога ради, это что такое?! Это называется только одним ловом — истребление нации. Идёт война на уничтожение, нас целенаправленно стирают с лица земли.

Наша молодёжь генетически талантлива. Её родовые корни тянутся из не досягаемых никаким «реформаторам» глубин Святой Руси. Корни эти мощные, берущие начало от Креще­ния Руси.

В экстремальные, поворотные моменты истории, в том числе и такие, как сейчас, ког­да нация оказывается перед разверзшейся бездной, в людях русских начинают пробуж­даться некий могучий протест и дерзновение. Человек, во-первых, просто не хочет умирать. Во-вторых, русскому человеку помогают его природное чутьё, смекалка, неприхотливость, тонкость восприятия. В-третьих, срабатывает важная особенность нашего сознания, отлич­ная от западного: оно никогда не развёрнуто в сторону земли. У нас космогоническое миропонимание, нам неинтересны корнеплоды, нам подавай высшие идеалы, высшие цели,     высшие перспективы. 

Вот и ныне русская молодёжь, испробовав генетически чуждых ей западных «ценностей», начинает отвергать их. Не все и не сразу, но поворот налицо. Лучшие представители молодёжи говорят нам: «Дайте другое, что душам нашим потребно». И мы должны, мы просто обязаны представить им это.

Что именно? С сургутским студенчеством, например,  мы  живо  обсуждали...  христианскую антропологию! От кого произошёл человек — от обезьяны или от Адама первородного? Почему мы постоянно испытываем неутолимую жажду познания, что это такое? Жажда познания — это реализация нами того, что мы потеряли, когда Господь облёк согрешивших прародителей в «кожаные ризы». Мы потеряли способность пронзать взором пространство Вселенной, свободно проникать в глубины вещества, постигать духовную сущность явлений и процессов.

Адам первородный, имея от Бога царское достоинство, давал имена животным, птицам и растениям, то есть он видел их сущность. И теперь с помощью телескопов, микроскопов и прочих «скопов» мы, его дальние потомки, пытаемся компенсировать то, что когда-то имели без всяких специальных «костылей», имели, но потеряли.

Я говорил своим юным собеседникам в Сургуте примерно следующее: если мы движемся сквозь века от Адама, с его высоты, то мы скользим вниз, деградируем. А если от обезьяны — то вверх, совершенствуемся. Любой человек, даже бомж, может гордиться, сравнивая себя с приматом: «Конечно, я лучше. Я умею говорить, думать, я одет...».

Точка отсчёта очень важна для молодых. Им надо понять и признать факт деградации. Сравните, предлагал я им, ваши «твиты» и «эсэмэски» с письмами ваших сверстников образца семидесятых годов прошлого столетия. Архимандрит Тихон Шевкунов, который преподаёт в Литературном институте, был поражён невежеством нынешних студентов. Троечник-школьник семидесятых — корифей на фоне второкурсников Литинститута с точки зрения знания русского языка и литературы.

Чтобы уничтожить народ, надо уничтожить его культуру и язык. Тогда автоматически и личность начинает разрушаться, соответственно её способность строить, творить, защищать, осваивать, двигаться вперёд. Всё разрушается. И самый главный объект нападения на Россию сегодня — это не Министерство обороны, а Министерство образования, от которого напрямую зависит русское будущее. А там как ни в чём не бывало восседает «непотопляемый Ливанов»!

Гнать надо в шею этих Ливановых с Фурсенками! Необходимо возродить нашу вели­колепную классическую школу Ушинского и Ухтомского. Ничего не нужно придумывать — просто взять старые учебники, немного перера­ботать, осовременить, сохранив всё ценное, что там есть, и вернуть в оборот. Классическое до­революционное образование надо дополнить лучшими достижениями советской школы.

Чего не хватает для полного совершенства? Знания основ православной веры (а не про­сто «православной культуры»). Понимаю под верой не церковную обрядовую ритуальность, а глубокое знание себя, психофизического устройства человека, его небесного, боже­ственного происхождения, его двуипостасности, тонкого искусства «хранения души». Что такое незримая брань? Как устроены миры? Какие ресурсы, способности, таланты, энергии содержит в себе наша душа; они запакованы в каждом из нас — надо научиться их распа­ковывать. Как соотносится человеческая воля с волей Божественной и как успешно вести незримую брань с «духами злобы»? Брань, по словам апостола Павла, «не против плоти и крови, а против духов злобы поднебесной»? Не человек с человеком борется в этом мире, а человек с демоном. У человека только один враг в подлунном мире — он сам, вернее, его страсти, инспирируемые бесами, которые с ра­достью стравливают людей между собой.

Эти и многие другие вопросы поднима­лись в Сургуте. И я убедился лишний раз — тут и доказывать нечего! — что сейчас в России нужны учебные заведения совершенно ново­го, неизвестного доселе типа, которые смогут воспитывать человека с высоким уровнем ин­теллектуального, профессионального знания и одновременно с высоким потенциалом духовно-нравственного роста. Такого стандарта в образо­вании сейчас нет нигде в мире. Нам он нужен, как воздух. Это единственное наше спасение!

- Ну почему же? В Московском государ­ственном   университете   путей   сообщения (МИИТ) восстановили храм, который там был до революции, и преподают теологию.

- Это пока делается периферийно, отры­вочно, чаще всего полуподпольно и факуль­тативно. Я же говорю о государственной про­грамме. Она важнее обороны. Ибо мы можем построить какие угодно авианосцы, но, если на них будут служить педерасты, духовно рахи­тичные существа, противные Богу, кого они по­бедят или на худой конец устрашат? Правиль­но, никого. Тогда авианосцы окажутся просто безобидными  железяками.  Основа  всякой армии — человек. Воин, здоровый, как сказал Путин на валдайской встрече, «здоровый фи­зически и духовно».

Хочется задать вопрос нашим руководи­телям: что вы понимаете под словом «духов­ность»? Дьявол ведь тоже дух, и демоны духи.

— Видно, что они предпочитают под этим понимать нечто рациональное: книги, театры, кино, эстрада. Это для них духовность.

- Тогда плохо дело. Тогда ошибки неизбеж­ны. Духовность— понятие религиозное. Сейчас этот вопрос становится решающим, от него за­висит спасение молодёжи. Мы два поколения уже практически потеряли за четверть века.

- Достаточно и одного, чтобы страну ли­шить будущего.

- Да, но у нашей молодёжи, как выясни­лось, есть колоссальный врождённый иммуни­тет, духовная сопротивляемость растлению из­вне. Конечно, она сильно пострадала и продол­жает страдать от «наших раш», «домов-2», «битв экстрасенсов» и прочей нечисти, наводнившей, не без ведома и согласия властей, наши эфиры и СМИ. Но всё-таки нельзя сказать, что молодёжь погибла. Скорее, она выжила.

Откуда у неё такой стойкий иммунитет? Ко­нечно, не от политики нынешней власти в об­ласти образования и воспитания. Даже не от семьи. Потому что многие семьи разрушены и бедствуют. Простой факт: в России девяносто процентов разведённых мужчин не хотят пла­тить алименты. Мы занимаем первое место в мире по разводам, пьянству, наркомании, суи­цидам и так далее. Причём в этом Россию упре­кают либерасты: мол, русский народ — такой ни на что не годный. Но при этом они лукавят, упуская из вида одно маленькое такое обстоя­тельство: до их прихода к власти в 90-х годах прошлого столетия у нас ничего подобного не было. Наоборот, по этим же позициям мы на­ходились «впереди планеты всей».

Мы занимали первые места по уровню об­разования, были самой читающей нацией в мире, были, может быть, не такими уж трезвен­никами, но ведь и не было такого, как сейчас, разгула наркомании, проституции, педерастии. Страна была девственно чистой, потому-то она и привлекала к себе множество как сочув­ствующих, так и ненавидящих взоров. Сейчас многие пытаются изобразить Советский Союз неким жутким монстром, «империей зла». На самом же деле у СССР было огромное количе­ство союзников, сторонников и почитателей в мире, потому что это был образ другого, спра­ведливого общества... Кстати, сегодня одна из самых острых проблем современной молодё­жи — это страх.

- Страх перед чем? 

- Страх перед жизнью. С одной стороны, с помощью ЕГЭ и западных образовательных методик их воспитывают зверьками: убегай или нападай! А с другой — предлагают войти в джунгли. Но в джунглях зверьку не очень-то радостно живётся. Потому что всегда может найтись зверь покрупнее, похитрее, повлиятельнее тебя — и тогда не жди пощады. Со­жрёт. Сожрёт безжалостно, и жаловаться не­кому. Это в традиционное русское историче­ское сознание вообще не укладывается, в нас заложен, скорее, общинный дух, жертвенный, сочувственный, православный: «Возлюби ближнего, как самого себя». А нам предлагают дух прерий, ковбоев: «Мне очень жаль, Билл, что твоя гнедая сломала ногу, но мой Боливар не вынесет двоих». Или так: «Прости, старик, бизнес, ничего личного!»

Вот молодым и прививается этот парано­идальный страх. В советское время мы зна­ли, что с нами будет и чего точно никогда не случится. У нас будет работа, социальная за­щищённость, крыша над головой, кусок хле­ба, одним словом, уверенность в завтрашнем дне. Эта забота начиналась с детского сада: с детства мы жили не поодиночке, как зверь­ки, а в коллективах, кружках, дружинах. А попробуй-ка прогуляй школу разок-другой! Быстро найдут, поставят перед строем и сде­лают соответствующее внушение. Займутся по-взрослому, какого-нибудь шефа прикрепят, сделают ещё что-нибудь. Сейчас ничего этого и в помине нет. Сейчас всем на всё плевать с высокой башни индивидуализма. И молодёжь в этой ситуации, с одной стороны, ужасается, страшится, а с другой стороны — предельно ожесточается и замыкается в себе. Дальше на выбор: агрессия, наркотики, самоубийство...

- А выход какой?

- Выход только один. Этому жуткому, страшному,  крайнему нигилизму,  перерас­тающему буквально на наших глазах в не­ прикрытый сатанизм, мы можем (и должны) противопоставить   одно-единственное   ору­жие, которое Господь припас для нас от на­чала времён, — христианскую православную веру и практическую аскетику (упражнения души). Не только в вузах, но с детского сада надо доступно и комплексно преподавать де­тям Святых Отцов, их «науку из наук», науку о человеке и Боге. Это наука о человеческом естестве, его неограниченном потенциале как «образа и подобия Божьего», о способах борьбы с вездесущими и невидимыми духами зло­бы, о приобщении Божественной благодати, которая снабжает верующего человека всеми необходимыми силами и создаёт все необхо­димые условия для победы над злом.

О таком в безбожном Советском Союзе, к сожалению, никто и не помышлял, оттого он и пал! До поры до времени всё компенсиро­валось системой социальной защиты. Сейчас, когда эта защита снята, человек остался один на один с вызовами, угрозами и рисками, пре­восходящими его силы: беспощадная конкуренция, немыслимые темпы и нагрузки, ин­формационные шквалы (когда он барахтается в этом мутном потоке и не может понять, что делать), всеобщее безразличие, ожесточение, отчуждённость. В такой ситуации вольно или невольно он вынужден искать уже внутри само­го себя какие-то спасительные ресурсы и силы.

На кого или на что рассчитывать? На тело? Но оно, во-первых, уже и без того скрипит на пределе своих возможностей. Во-вторых, оно убывает: тело тленное, и с возрастом оно дрях­леет. Где же тогда искать дополнительные ре­сурсы? В душе!

У сургутских ребятишек ушки на макушке: так, какие такие у нас ресурсы? И мы начина­ем с ними детально разбираться. Оказывает­ся, ресурсы у каждого есть, и немалые. Ока­зывается, современный «цивилизованный» человек использует свой природный внутрен­ний потенциал, дай Бог, процентов на пять-десять. И ничего об этом не знает, ничего не предпринимает, чтобы его использовать. Как тот нищий, что сидит на сундуке с золотом и клянчит гроши. Ему говорят: ну оторви свой зад от сундука, загляни, что там. Нет, я лучше буду на нём сидеть и клянчить.

У нас получается то же самое. Вы спросите, о каких ресурсах идёт речь? Пожалуйста: возь­мём, к примеру, страхи. Они есть у каждого. Их десятки и сотни на всякий день. Так вот девять десятых этих «мучителей», отравляющих нашу жизнь, — нами же придуманные ментальные фантомы, именуемые в православии прилогами и помыслами. Но, поверьте, вы не сможете от них избавиться, если не освоите аскетику и молитвой не призовёте на помощь Творца тел и душ наших — Господа Бога. А иллюзии? Эти миражи постоянно сбивают нас с пути, застав­ляют ошибаться, впустую тратить жизненные силы. А страсти, сжигающие наше нутро, и от­ношения с себе подобными? Вся наша жизнь без должного внимания к себе протекает впу­стую и напоминает бег белки в колесе. Разве не так?! А ложные цели, добиваясь которых мы уподобляемся котёнку, который изо всех сил гоняется за бумажкой на ниточке. Он, ко­нечно, увлечён и тратит много энергии на лов­лю воображаемой «мышки», и всё же...

- Ложные цели — это когда много денег, крутая тачка, отдых на Канарах?

- Да, молодой человек стремится стать зверем посильнее. Но это иллюзия.

- А чтобы принять правильное решение, надо посоветоваться с Богом?

- Надо знать, что нельзя тратить драгоцен­ное жизненное время и энергию на пустые за­нятия, которые ни к чему хорошему не приве­дут. Мы даже проводили такие тренинги. Что такое ссора? Рисовали графики, показывали, как это всё устроено между людьми. Почему ссора никогда не заканчивается для участни­ков со знаком плюс. Она заканчивается либо со знаком минус, либо с отрицательно-нуле­вым результатом. Это когда люди просто обме­ниваются между собой энергией разрушения, не нарушая общий её баланс.

А сколько сил мы тратим на ложные мысли, чувства, отношения, затеи! Может быть, в дей­ствительности не остаётся и десяти процентов полезного КПД!

Чтобы наладить, гармонизировать самого себя, разумному человеку нужно прежде всего гармонизировать свою душу, а не тело.

- Но молодые люди порой даже и не подо­зревают о существовании души. Как же им её гармонизировать?

- От них сегодня специально, я уверен, на­меренно утаивают знания о душе. Это подлая тактика, подлая политика! Намеренно утаива­ются, по сути, замалчиваются творения Святых Отцов, которые сейчас, пожалуйста, можно най­ти в любой книжной лавке. Намеренно скрыва­ется от людей эта спасительная правда. Она не допускается в учебные заведения всех уровней, как и люди, священники и миряне, способные её донести, преподать, объяснить, растолковать.

Увы, к сожалению, и Церковь наша, она вся как бы углубилась в храм, замкнулась в нём. У неё, может, нет пока и сил, и возможности вы­йти в мир, прийти к этим молодым ребятам, которые жаждут Истины, но не могут её обре­сти. Это не вина их, а беда! Потому что, с одной стороны, стеной стоит нынешняя либеральная политика в сфере образования и воспитания. С другой стороны, пока слаб и недостаточно решителен (видно, не допекло ещё) сам право­славный народ, народ Божий.

Впрочем, не стоит унывать. Всему своё вре­мя. Зато мы знаем: здесь колоссальный потен­циал, которого и в помине нет у врага. Здесь непаханое поле, ожидающее плуга. С этой сто­роны мы можем, мы уже в силах пробить стену и дать России новых Суворовых, Ушаковых, Александров Невских, Димитриев Донских, Пересветов, Ослябей, Ломоносовых, Менде­леевых, Горчаковых, Гончаровых и так далее. Только отсюда можно победить национальный кризис и позор.

Возвращение к образу служения

- Почему, за что нас так опозорили? 

 - Раньше, лет этак двести-триста назад, когда в жизни людей происходили драматиче­ские события: войны, эпидемии, глады, моры... что угодно, — это воспринималось как некое попущенное Богом (а Он не каратель) нази­дание, которое должно было вернуть людей в состояние трезвения и объяснить им, как на­добно жить, чтобы такого больше не случалось. Все проблемы внешнего мира неслучайны, их корни скрыты внутри человека, в его «тайных делах» и намерениях. Человек буквально со-творяет тот мир, которому сам же в итоге и ужасается. Только чаще всего он предпочитает отказываться от «авторства».

Поэтому старец Паисий Святогорец, напри­мер, говорил, что в мире накопилось слишком много пыли и грязи — должно сильно подуть. Мы живём и накапливаем «грязь» сначала в сво­их душах, а потом и в делах. Когда количество её доходит до крайних значений, угрожающих самому человеческому роду, начинает «сильно дуть» — и ветер попущенных свыше скорбей «сдувает» эту грязь. Об этом как раз упоминает псалмопевец Давид, сравнивая нечестивых с «прахом, егоже возметает ветр от лица земли». Все наши так называемые технологические прорывы и достижения, всё сопрягаемое с ними благополучие — это фикция, иллюзия, мираж, и каждый из нас при желании может легко в этом удостовериться: удобств вроде бы становится больше, а радости всё меньше. Всё меньше во­круг чистоты, покоя, любви, уважения друг к дру­гу, справедливости, красоты.

Накануне Великой Отечественной войны люди готовились к отпуску, праздновали окон­чание школы, собирали снасти на рыбалку — и вдруг на тебе, шарахнуло. Никто и не чаял. Сегодня у меня сильное ощущение, что и мы где-то очень близко к такому же переломному рубежу. Это ещё не апокалипсис, но тоже «суд Божий».

Кстати, многие экономисты считают, что, если бы мировая конъюнктура в ближайшие годы была не столь благоприятной для России, это для неё было бы даже лучше. Приток не­фтедолларов сократился бы, власть оказалась бы перед целым рядом очень жёстких вызовов и реалий. Ей было бы легче слушать и слышать тех, кто давным-давно ощущает приближение «времени Суда». Тех, кто сознаёт, что у нас реаль­но слабая, однобокая и зависимая экономика. Что коррупция разъела всё государство, и оно находится в крайне расстроенном состоянии. Нефтедолларовыми «дармовыми» потоками эта правда заливается, и кажется, что всё хорошо. А когда поток оскудеет, гнойники обнажатся и язвы откроются. Тогда власть увидит воочию, что происходит, но не через призму лживой ста­тистики, продажных массмедиа и услужливых спичрайтеров, а реально, как оно есть на самом деле. Хочется ей того или не хочется, однажды она останется один на один с результатами сво­ей деятельности и сможет реально, быть может, впервые трезво взглянуть на самое себя. И это «ошеломление» станет не только моментом ис­тины, но и началом оздоровления и исправ­ления. Преподобный Пётр Дамаскин говорил: «Первым признаком начинающегося здравия души является видение грехов своих, бесчис­ленных, как песок морской».