Из Священного Писания мы знаем, что женщина была сотворена Богом и вызвана Им в бытие как помощник мужчины – подобный и соответственный ему (Быт., 2; 18, 20). Все, что получил праотец Адам в дар от Создателя, – весь земной мир – стало равным образом принадлежать и праматери Еве.

В Библии нет ни одной установки на дискриминацию женщины перед лицом Адама. Ее особенностью было лишь то физиологическое – функциональное – различие, которое в дальнейшем относилось уже непосредственно к деторождению. Во всем же остальном эдемская женщина – такой же образ Божий, как и мужчина.

По грехопадении – этом величайшем трагическом акте преслушания первыми людьми воли Всевышнего – прародительница услышала о себе определение Творца: «В болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт., 3,16). Ее онтологическое равенство как изначально соответственного мужчине помощника при этом не исчезло, но поблекло, как и сам образ Божий. Грехопадение, начавшееся в истории человечества именно с женщины, привело к тому, что она, как существо, оказавшееся по своей свободной воле более скорым на греховный произвол (беседа со змием и следование его воле начались именно с Евы), стала выполнять в социально-нравственном плане предписанную ей Богом семейную роль, где ее свобода определялась и ограничивалась богоданной мужской властью.

Испокон веков Бог требует от женщины целомудрия, верности мужу и чистого, непорочного и приветливого нрава. Сотни поколений людей, живших до нас, из собственного опыта, подчас весьма и весьма горького, доподлинно знали, что только оберегая добрую нравственность девушки и ее невинность от легиона мирских развратников и блудодеев, они сохранят для будущего своей страны и народа верную жену, добрую, заботливую мать, порядочную сестру, а вместе с ними и нормальных детей, послушных Богу, отчизне и родителям.

Социальные катаклизмы и кровавые революции последних веков внесли колоссальный разлад в межчеловеческие отношения, разрушили созидательные христианские традиции и искалечили души миллионов людей. На волне революционных брожений во второй половине XIX века появился, как массовое явление, феминизм, поставивший перед собой искусительную и богопротивную цель – добиться тотальной независимости женщины от мужчины, в том числе и плотской, природной связи.

По существу, это движение было порождением революционно-политической борьбы враждебных Церкви оккультных и мистериальных сил, и прежде всего масонской идеологии с ее люциферианским креативно-фаллическим культом (этой извечной и главной приманкой для всякого падшего человека), куда с необходимостью входил безудержный разврат, требовавший все новых и новых жертв. Целью масонства при этом была грязная борьба за власть и ниспровержение христианских устоев в Новом Свете, Европе и России. Через вовлечение женщины в революционно-либеральный процесс, который делал только одно – публично ее раздевал и растлевал, подрывалась стабильность прежнего мирового сообщества и основа его основ – семья. Попирая волю Бога о женщине и о выполнении ею великой и благословенной функции в семье и обществе как хранительницы домашнего очага и нравственного воспитателя подрастающего поколения, соблазняя женщину псевдосвободами и плотским произволом, это движение привело современный мир к глубочайшему кризису во взаимоотношениях между полами, породив широкое распространение лесбийской психологии и проституции в женской среде.

До революции 1917 года – если брать в качестве примера капиталистическую Россию – в последней уже существовал разветвленный институт специфического коммивояжерства, когда целый штат ловких дельцов разъезжал по всей стране и скупал молодых девушек для пополнения ими притонов и официальных домов терпимости, которые появились в стране как печальное следствие значительного ослабления государственной власти в христианской монархии.

Торговля человеком – что может быть позорнее и гнуснее? – но она практиковалась именно в формально православной (а на деле уже буржуазно-космополитической) стране, где изо дня в день революционные боевики вкупе с чуждыми ей идеологами, принесенные в Россию всеми ветрами Европы, расшатывали царский трон, трубя через либеральные СМИ и на митингах о лживых свободах, и обводили вокруг пальца доверчивое российское население, чтобы дорваться до власти и раскрыть, наконец, всему миру свое бесчеловечное нутро. И цели своей они добились – революция произошла.

* * *

Сразу после Октябрьской революции женщина стала советской. В награду она получила «освобождение» и эмансипацию – гражданский (то есть никакой по процедуре), ни к чему не обязывающий «брак», неограниченное право на развод, произвол «любить» кого, где и как угодно.

А тем временем комиссары и их сподручные оформляли себе специальные бланки с печатями – мандаты, которые давали им право хватать первую приглянувшуюся женщину и делать ее (именем революции!) своею наложницей. Об этом с болью и ужасом писал князь Н.Д. Жевахов, помощник последнего обер-прокурора Священного Синода в своих воспоминаниях о революционной вакханалии. Отдельным и наиболее отличившимся в зверствах товарищам выдавались, к примеру, поощрительные мандаты на двадцать и тридцать женщин одновременно. Хватай, тащи, насилуй, убивай – твое время пришло, товарищ, «соцьялистическая ле-волюция победила!». Но об этом широко не пишут почему-то даже до сих пор. Может быть, по принципу – кто старое помянет, тому глаз вон? Ответим на это по-солженицынски: а кто старое забудет, тому – два.

На фоне пустопорожнего фразерства о равенстве женщины и о «борьбе» с женской эксплуатацией, интернациональные бандиты воплощали социализм в его подлинном виде – разрушали христианскую семью и делали женщину общественной собственностью. А ведь когда-то Маркс выспренно бросил обвинение капитализму в том, что это он-де сделал женщину публичной, – но где же здесь разница между двумя общественно-экономическими формациями? Правда, в первой редакции «Манифеста коммунистической партии» было откровенно прописано об общности жен (в последующих редакциях этот тезис исчез – видно, поняли, что пока его выдвигать рановато, темный народ не поймет). Так что основоположникам марксизма, пламенным борцам против всякого рода собственности, явно не давал покоя факт существования свободных о сексуального рабства женщин.

И это всего лишь один маленький штрих в океане беззакония и произвола довоенной безбожной власти, по которой сейчас так тоскуют постперестроечные партийцы и отдельные рядовые пенсионеры. Может, желают вернуться к мандатам? Сегодня ведь их, образно говоря, выписывают себе другие.

* * *

Но вот ушли комиссары «в пыльных шлемах». Промчались двадцатые и тридцатые годы, унося в могилы миллионы наших соотечественников. Многое ли изменилось за эпоху бесчисленных съездов КПСС в положении женщины? Увы.

Да, была Великая Отечественная война, которая явила собой как славу и честь русского народа, великий подвиг его сыновей и дочерей, так и бытовую низость тех, кто всеми правдами и неправдами избегал передовой и, укрываясь за спиной простых советских солдат, пытался в тылу растлевать их жен и дочерей. Берии и иже с ним касаться, из чувства омерзения, вообще не хочется – то же безбожие было причиной всплеска патологии и сексуального беспредела этих нелюдей, сосредоточивших в своих руках необъятную власть.

В послевоенное время партократы, будучи сущими безбожниками и циниками, по-прежнему смотрели на женщин как на живой товар. Правда, комиссарские замашки по отношению к ним были временно сглажены благодаря победе Советского Союза над Германией. В ходе войны, когда русский народ прошел горнило нравственного великого очищения и обрел образ человеческого достоинства,  улучшилось  отношение и к женщине, вынесшей на своих хрупких плечах все тяготы войны на фронте и в тылу. Но все это было, увы, временным явлением. Не имея поддержки свыше, все попытки послевоенного советского общества (пусть уже некомиссарского, а другого, внешне более сдержанного на ярую религиозную ненависть) удержать взаимоотношения мужчины и женщины даже на уровне Кодекса строителей коммунизма окончились неудачей. В рамках официального атеизма падшая природа человека брала свое и постепенно являла всему миру свое звериное нутро. Но об этом – ниже.

При социализме женщина получила подобие экономической самостоятельности в виде мизерной зарплаты и жалкой материальной независимости от мужа. С другой стороны, она обрела право-обязанность работать, к примеру, на лесоповале, рыть каналы, прокладывать рельсы и орудовать отбойным молотком, теряя при этом здоровье, а также свой женский облик и достоинство. Но чего не сделаешь ради свободы?..

Советская семья все больше и больше становилась формальной – ее не связывал ни материальный, ни религиозно-духовный фактор взаимозависимости и единства.

Миллионы детей практически были распределены по детским садам, где проходил их отрыв от семьи и уродливое советское воспитание – через культ зловещего дедушки Ленина и вражду к религии.

Медленно, но верно осуществлялась упомянутая выше доктрина коммунистов из Манифеста К. Маркса об обобществлении жен. Непрестанные супружеские измены, эти «треугольники-адюльтеры» превратились в органическую компоненту социализма. На производстве женщины входили в постоянное и тесное общение с грубым и пьющим мужским коллективом – как в лице рабочих, так и заводского начальства, где вне мужа и семьи быстро опускались, начинали флиртовать, курить, пить, материться и ходить по рукам.

Формальные проработки «морально проштрафившихся» на партсобраниях особого эффекта не имели – материалистические принципы безбожной жизни легко побеждали всю коммунистическую мораль, построенную на зыбучем песке атеизма с его объективными установками на аморальную вседозволенность.

А как же иначе, если Бога – «нет»? Значит, все можно.

Только школа еще кое-как временно сдерживала (временно, ибо в ее арсенале отсутствовали церковное благое воздействие на ребят и незыблемые евангельские императивы) сексуальный произвол материалистического общества в отношении девочек-подростков – и вплоть до конца семидесятых многие девушки оканчивали школу, не теряя при этом своего девства, – но это был рубеж, за которым начиналась студенческая полувзрослая жизнь со своими кондовыми установками на пошлость, цинизм и грязь. Уже на первом курсе института с 70-х годов ХХ века девушки, в основном, познавали разгульный плотский грех, получив свободу.

Вечеринки, выпивки, бары, погребки, коллективные встречи с возлияниями на природе, пикники, турпоходы, жаркое лето на южных курортах или в пионерлагерях с старшеклассниками-вожатыми, школьные балы с танцами под Леннона и с сигаретами, поцелуи, зазывный визг и дикий смех, мини-юбки, участившиеся коллективные оргии а-ля хиппи тут и там по городским подвалам – все это создавало хаотичный чувственный генератор молодежного интима 70–80-х годов.

Идеалом сексуальной свободы все более и более делается Запад – по рукам активного населения бойко ходят европейские порноиздания, эротические игральные карты, импортные ручки с обнаженными картинками, резиновые секс-символы. Их привозили на Родину преуспевающие выездные «товарищи», которые, попав за границу, тотчас теряли свое наносное «облико морале» и спешили, при первой же возможности, попасть на стриптиз, посмотреть порнофильм и посетить порношоп. Оттуда – и памятные «подарки».

В элитных домах на редких еще тогда видеосистемах начинают прокручиваться первые порнофильмы. Темы разговора с женщинами все больше и больше ориентируются на сексуальную «раскрепощенность», на машинках перепечатываются примитивные американские порнороманы. В структурах советского кинематографа организуются закрытые (для избранных) коллективные просмотры тайком переснятых западных фильмов с бурными постельными сценами.

Всячески поощряется распущенность в общении с девушками. Сатира и юмор уже откровенно смакуют сексуальный интим (послушайте записи эстрадников 80-х). Принцип отношения к женщине мало-помалу становится явно торгашеским, по чеканным словам корифея этого жанра М. Жванецкого, звучавшим приблизительно так: «Сел с ней в трамвай, заплатил за нее три копейки, прокатил – и все! Она – твоя!». Комиссарское отношение к слабому полу на закате коммунистической эпохи вновь выходит из темных глубин прошлого и властно внедряется в жизнь общества.

Идеи коммунизма угасли. Остатки морали, заимствованной Кодексом строителей коммунизма из христианства, потонули в море политических и бытовых анекдотов.

Комсомол в тех же 80-х годах морально разложился до последней степени. Его функционеры то и дело «светились» как в оргиях «комсомольских бань», так и в практике половых извращений. Именно из комсомольской и партийной среды 80-х выросла вся перестроечная элита в лице набравшего силы порно-, шоу- и наркобизнеса, публичных домов, казино и притонов. Кстати, у нынешних «путан», дежурящих при гостиницах (на виду у скучающего блюстителя порядка), и доморощенных «транссексуалов» – типично вырожденческие комсомольские лица, хотя по возрасту они данную организацию уже не застали. Но что поделать – духовная преемственность убедительно говорит сама за себя.

* * *

Что происходило с женщиной в «перестройку»? В ряде школ стали практиковать обучение подростков «безопасному сексу» – с демонстрацией соответствующих муляжей и задушевно-откровенными разъяснениями. Только тот, кто знает душу наших детей, несущих в своих генах систему традиционных нравственных ценностей, поймет, какой страшный удар был нанесен всеми этими «занятиями» по их психике.

А если при этом еще посмотреть на тех, кто вел уроки по «безопасному сексу», на нравственный облик иных сексологов – станет совсем грустно.

Дальше – больше.

Повсюду утверждается установка, что женщина неизбежно покупается и продается и что она, в конечном итоге, существует только для удовольствия и развлечения. И это наряду с лукавым декларированием женского равноправия и независимости (разве только что от семьи да от доброй нравственности). Отсюда – ее постоянная аморальная обработка в массмедиа и настойчивое глумление над ее природой, чтобы окончательно выветрить из женщины свободную богоподобную личность. Отсюда – панибратское отношение многих мужчин к незнакомым женщинам на улице уже после первого обмена фразами; пошлый и наглый юмор, бесстыдные взгляды в упор, приставания даже в присутствии мужа; затаскивание в подъезды, машины, чьи-то квартиры, звериная грубость вплоть до мазохистского физического избиения безо всякой видимой причины.

Из-за искушения развратом и деньгами множатся ряды «интердевочек». Торговля «наташами» приносит самый большой и стабильный доход дельцам транспорнобизнеса. Из свободной женщины активно делается рабыня (для камуфляжа параллельно с этим создается имидж мужеподобной суперсвободной бизнес-леди, агрессивной амазонки, но и у нее в водовороте нынешней секс-идеологии – один конец). Сильные мира сего совершенно отказывают ей в праве ощущать гражданское и человеческое достоинство. Мы вернулись в мерзость и смрад Древнего Востока, где в отношении женщины действовал один-единственный закон: купи-продай.

В Интернете – десятки тысяч женщин, девушек, выставленных на продажу в анатомических позах, в боа и в перьях, но без юбок, голыми на снегу (!), в намордниках и на поводке (!!), связанными и подвешенными (!!!) в одиночку, попарно и целыми группами в лесу на деревьях вверх ногами (для особо «трепетных и тонких» любителей садизма). Какой апофеоз свободы! И все неподкупные правозащитники с вдумчивыми и строгими демократическими лицами, ругающиеся как биндюжники только на православие, государственность и вооруженные силы, зевают, сворачивая салазки, показывают свои спины и ничегошеньки не хотят видеть. Где их тонкие интеллигентные пальцы пианиста, гневно-быстро и без конца набиравшие по иным случаям номера телефонов международных правовых организаций? Почему у них вместо привычно зорко-сверлящих глаз – ввалившиеся пустые глазницы, а на устах – мертвая немота поганых дохристианских статуй?

* * *

Парадокс нашего времени заключается в том, что в большинстве своем наши соотечественницы, имеющие христианский генотип, сегодня в нравственном плане все равно пока еще остаются более чистыми, чем мужское население, которое погрязло в постыдном и перманентном пьянстве, цинизме, матерщине, бытовом атеизме, в социальной пассивности и стремлении во что бы то ни стало осквернять и развращать женщину. Это же легче, чем строить державу, убивать в себе грех и защищать слабого…

Как человек, сотворенный для тихой и мирной жизни в верующей семье под надежным началом мужа (любящего и верного ее защитника), женщина, не имея этого, сегодня особенно страдает, ибо отсутствие уважения к мужу, полноценной заботы о семье и детях лишает ее существенного смысла жизни, так как именно через эту благословенную Всевышним функцию раскрывается ее личность (мы не имеем здесь в виду инокинь, которые полностью посвятили себя духовно и телесно Богу – молитве, посту и труду. Монашество – богоугодно и свято).

Вместе с тем слепо преклоняться перед современным среднестатистическим супругом – пьющим, курящим и гулящим – она тоже никак не может, потому что такой «мужчина» представляет собой типично вырожденческий древнеримский образчик – порочный, лишенный веры, нравственной чистоты и чувства ответственности за сохранение семьи. Дома он пьян, дик и груб, с чужими женщинами нагл и развратен, с детьми распускает руки и морально разлагает их, дыша перегаром и избивая их по поводу и без повода. Или же делает своих детей физическими калеками на всю жизнь, зачиная потомство в пьяном или обкуренном виде. Другой вид безбожного мужчины – «сильный мира сего», крутой и богатый. Он отличается от первого только степенью паденья и материальными для этого возможностями. Есть еще и третий тип мужчины, множащийся в геометрической прогрессии – женовидный нарцисс с душком апулеевских извращений. И таким – подчиняться?! О многих представителях молодого поколения, достигших совершеннолетия, скажем одно – семьи для них не существует, уважение к противоположному полу напрочь отсутствует. Наркотик, пиво, водка и сексуальная вседозволенность превратили их в злобных деградантов с перманентно помраченным рассудком. Каждый шаг их – сплошной грех, каждое слово терзает долготерпение Божие.

* * *

В течение трех последних веков чего только не было придумано для женского «счастья» и «свободы» – и бараки с общими женами, и партийные семьи, создаваемые на короткое время по решению партинструкторов (и такое было – правда, при режиме Пол Пота и Йенг Сари, но неважно, эта идея вынашивалась и в нашем общем марксизме-ленинизме), и отлучение детей от матери через их общественное воспитание, и семейный анархизм, и открытое насилие, и бесстыдная форма одежды и, наконец, нынешняя порноиндустрия с торговлей «наташами». В результате безответственного, растленного и эгоистического отношения к женщине на российской почве утвердились – последовательно – два печальных феномена: несчастная советская женщина с кайлом, авоськой и партийно-материалистической «сознательностью» и «демократический» монстр – женщина-вамп с мужеподобным «крутым» характером (по воле к распутству и осознанному упорству во зле) и проституточно-лесбийским началом.

Первый женский тип постепенно отходит в историю и достоин самого искреннего сочувствия за навязанные ему социалистическими доктринерами нечеловеческие страдания и духовное рабство в эпоху пятилеток, лагерей, Второй мировой войны, разрухи и безбожия.

А вот что касается второго, то его перспективы в нынешнем обществе широкой нравственной толерантности – самые радужные (рассуждая по-мирски). С духовной же точки зрения такие женщины не имеют никакого удела в благословенной вечности и участь их подобна демонам.

* * *

Конец у означенной перспективы один – когда в обществе творится подобная мерзость, то оно, это общество, как нравственно беззаконное и богопротивное, лишается будущего и деградирует. И происходит это по той простой причине, что мужчиной – и прежде всего именно им – явно осознанно и цинично не выполняется главный замысел Божий о человеке – соединение его с Богом через следование Христовым заповедям, среди которых особо выделяется жертвенная любовь и сострадание к ближнему. К женщине. Не проигрывать ее в покер, не издеваться над ней и не продавать сутенерам, а любить от сердца как самого себя и душу свою полагать за нее. А вот этого-то и нет.

Конечно, можно обличать современную женщину в распутстве, ветрености, неверности и отсутствии женственности. Можно заявить, что в семье она отнюдь «не боится мужа своего» и подавляет супруга, везде играя первые роли и вынужденно проявляя мужское начало в характере. Да, несомненно, все это крайне нездорово, – но не несут ли за это ответственность те же сильные мира сего – мужчины – и не они ли провоцируют женщину на богомерзкий образ жизни и разврат, делая из нее игрушку для своих безобразных фантазий?

Библейские и евангельские характеристики женщины неразрывно связаны с ее верностью, скромностью и уважением к мужу. Однако нельзя забывать, что все эти последние качества могут иметь прочные основания и силу только тогда, когда сами мужчины – от политика до дворника – станут верующими христианами. А для этого им нужно последовательно и безжалостно истреблять в себе хама и христофобскую языческую натуру, которая извечно видит в женщинах не бесценную, богоданную и неповторимую личность, а исключительно объект для похоти.

Только в этом случае откроются, наконец, глаза мужчины, и он сделает первые шаги навстречу правильной жизни. Только при этих условиях он на деле станет защитником своей семьи и опорой для женщины. Только при таком раскладе он сможет увидеть в ней сияющий образ Божий.

И только после всего этого женщина может успешно вернуться в семью, зная, что там ее ожидает не чикатило с ножом и веревкою, не капризный и равнодушный ко всему на свете трансвестит с локонами, а верующий, любящий, сильный, заботливый и способный защитить ее супруг.

* * *

Христианство, исповедуя в женщине равный мужчине образ Божий и равную же помощницу мужу, свидетельствует, что роль, место и масштаб деятельности женщины в социальной среде нормального традиционного (а стало быть, христианского) государства уникальны, велики и никем, кроме нее, незаменимы, ибо связаны с самым главным условием продолжения осмысленного – и вообще как такового – существования рода человеческого – правильного, в Боге, воспитания новых подрастающих поколений. Здесь наших достойных соотечественниц ожидает поистине самоотверженная работа, с приложением всех их духовных и физических сил, по созиданию души и нравственности формирующегося человека, чтобы сделать его достойным гражданином Отчизны земной и небесной, преданным истинам православной веры.

Верность Богу и Святой Православной церкви – и только это одно – сделает женщину по-настоящему свободной в непростом кругу своих ежедневных обязанностей. Кстати, Церковь отнюдь не воспрещает женщине практиковать те или иные социальные профессии, если только они не ущемляют ее личность и не вредят женскому естеству и нравственности. Христианство смотрит на женщину как на великий образ Божий, обладающий всей полнотой свободного волеизъявления. Весь вопрос лишь в том, чтобы воля эта была употреблена ею на выполнение заповедей Христовых.

Вот почему для женщины с неиспорченным сердцем и чистой совестью в христианском государстве открываются поистине необозримые перспективы.

Протоиерей

Михаил ХОДАНОВ

Перейти к содержанию номера