Убить город – не обязательно значит «разрушить». Так называемое «динамичное развитие» может уничтожать столь же безжалостно, как ковровые бомбардировки. Особенно, если речь идет о тех городах, которые хранят в зданиях и мостовых древнюю историю – вещь хрупкую и почти неосязаемую. То, как подобное «убиение» происходит с одним из прекраснейших и старейших русских городов, корреспондент «Трибуны» увидел своими глазами во Пскове.

– В 60–70-е года Псков был своеобразной культурной Меккой. Считалось, что если ты не был во Пскове, значит ты человек или безразличный к истории, или попросту безграмотный. Сюда ездили, пожалуй, больше чем в какой-либо старый город. Не было ни одного более-менее известного деятеля культуры, который бы здесь не побывал. Ученые, писатели, художники, физики – все стремились попасть во Псков. А сейчас – что здесь смотреть! – с горечью говорит председатель Ассоциации реставраторов России, заслуженный деятель искусств Савва Ямщиков, глядя в окно автомобиля, мчащегося по псковским улицам.

Будучи сам коренным москвичом, Савва Васильевич сегодня является одним из самых рьяных борцов за сохранение псковской старины. Вот уже много лет он твердит о бедственном состоянии псковских памятников архитектуры и искусства. С каждым годом его оценки происходящего становятся все резче. И тому есть причины. Перечислять раны древнего Пскова можно бесконечно.

Стоит в стороне от нахоженных туристических маршрутов башня Гремячая. Стоит вот уже без малого 500 лет, с тех пор как была заложена по приказу псковского князя Василия Ивановича. С ней связано немало местных легенд – и о сокровищах, которые хранятся в заброшенных подвалах, и о таинственном подземелье, где на цепях висит гроб, в котором спит заколдованная красавица-княжна. Реальность проще и грубее: башня попросту разваливается. Могучая некогда кладка сыпется на глазах, и башня по камушку отправляется в текущую у ее подножия речку Пскову. Рядом – все что осталось от Гремяцкого монастыря, церковь Козьмы и Дамиана XVI века. Стоит с заколоченными окнами, изрисованными стенами, окруженная грудами мусора. И башня и храм давно уже используются местными бомжами и любителями поздних гульбищ на берегу Псковы как общественный туалет. Сохранившийся на куполе крест при этом никого не смущает. Как не смущает городские и областные власти сам факт надругательства над башней и церковью.

Зато через дорогу от гибнущих памятников средневекового Пскова – красота и благолепие. Здесь расположился один из новых микрорайонов «для богатых». Свеженькие коттеджики, построенные в современном стиле, словно вырезаны со страниц какого-то глянцевого журнала, замощенные тротуары – подметены. Вид из пластиковых окон – как раз на рушащуюся башню.

– У них совесть есть? – риторически вопрошает Савва Ямщиков. – Или они ждут, когда это все погибнет, чтобы сказать: «Ломать надо все, сгнило же»! Хотя я слышал, что в башне уже хотели сделать развлекательный центр, казино какое-то, и так далее. Это они создают себе такой парадиз, микромир, только для себя. Зачем им история?

Дикий контраст старого и нового Пскова еще более режет глаз на так называемой «Золотой набережной». Это народное название очередного ультрасовременного (и, разумеется, ультрадорогого) квартала, расположившегося прямо напротив стен Крома (Псковского кремля). По иронии судьбы официально эта набережная именуется Советская, но назвать ее так просто язык не поворачивается, когда видишь свежепостроенные хоромы. На их фоне и Кром выглядит каким-то маленьким и неуместным. Два мира разделяет лишь узкая ленточка все той же Псковы. Старинные стены серого камня и величественный Троицкий собор вынуждены словно бы продираться сквозь «наш маленький Стокгольм», как с горькой иронией прозвали «Золотую набережную» псковские реставраторы. В самом деле, аляповато раскрашенные дома, с многочисленными мансардочками, террасами и островерхими крышами идеально вписались бы в любой западноевропейский город. Это напоминает скорее улицы Вены, Варшавы или того же Стокгольма, но никак не русского города, соперничавшего, было дело, за первенство с Новгородом и Киевом. Увидеть старую архитектуру из этой части города просто невозможно: как ни исхитряйся, а все равно заслоняют подлинный Псков странные здания, построенные «без царя в голове». Что это, если не убийство города? Убийство без разрушения. Дополняет картину то, что при строительстве «Золотой набережной» не были проведены обязательные археологические раскопки. И что осталось лежать под аккуратной, ровненькой брусчаткой – одному Богу известно.

– От всего этого какое-то колониальное ощущение. Словно мы гости в этом городе, а не его коренные жители, – делится своими ощущениями известный писатель, член Совета по государственной культурной политике при Председателе Совета Федерации РФ Валентин Курбатов. – Это же мертвые дома. Декорация для какого-то колониального спектакля, в котором, может быть, можно ходить в белых штанах и колониальных шляпах, но жить псковскому человеку никак нельзя. Это мертвое миропонимание. Город для стерилизованного человека без плоти, без истории, без духа. Такого среднеарифметического человека…

Видимо, такие же «среднеарифметические люди» решили построить на площади Героев-десантников высотный дом, который наглухо перекрывает виды на Покровскую башню и Мирожский монастырь XII века. Впрочем, у башни вид и так плачевный: вот уже почти 15 лет она стоит без крыши.

– Здесь мог быть превосходный музей Ливонской войны, – говорит Валентин Курбатов. – Ведь эта башня – главная героиня псковского сопротивления войскам польского короля Стефана Батория в 1581 году. Здесь все основные сражения происходили. Это одна из великих страниц псковской истории. Вообще Покровская башня – одно из лучших оборонительных сооружений России. По красоте, по необычайной могущественности. Когда входишь внутрь, то тебе не надо высокохудожественно говорить, не надо напрягать воображение, ты сам генетической памятью вспомнишь и поймешь, почему русский человек побеждал своих врагов.

Однако, лишенная своей деревянной кровли, Покровская башня вовсе не выглядит тем великолепным памятником древнерусской фортификации, которым является в действительности. А ведь между тем это одна из крупнейших круглых каменных башен в Европе. Есть чем гордиться. Точнее, было бы.

– У мэра Пскова было совещание, на котором сказали, что надо 250 миллионов рублей, чтобы деревянную крышу восстановить. Я потом переговорил с архитекторами, они говорят: «От силы 10–15 миллионов!», – негодует Савва Ямщиков.

И этот гнев можно понять: пока чиновники делят «нарисованные» миллионы, обезглавленная башня разрушается под воздействием воды и ветра.

Нельзя сказать, что в Пскове лишь разрушают и ничего не восстанавливают. Восстанавливают, реставрируют, пускай и понемногу. Например, 7 ноября 2008 года состоялось освящение колоколов для звонницы церкви Успения Божией Матери с Пароменья. Много лет она простояла в неухоженном, неприглядном состоянии и вот – в апреле 2007-го был восстановлен иконостас, затем отреставрирована звонница, а нынче появились и специально отлитые для нее колокола. В общем, есть чему порадоваться. Да вот незадача – ко всем этим радостным событиям городская администрация или ведомства по охране памятников опять-таки не имеют никакого отношения. Все сделано по инициативе и на средства… областного ГУВД. Стражи порядка еще в конце 90-х взяли над храмом шефство и потихоньку привели его в достойный вид. Сами заказали реставрационные работы специалистам, сами привезли из Свердловской области колокола. Милиционерам удалось наглядно показать, что восстановить псковские памятники архитектуры – дело абсолютно реальное, было бы желание. Реставрация церкви XV века сделана так, что не вызывает никаких нареканий со стороны экспертов.

Зато к реставрации другого храма, расположенного не так уж далеко, претензий хватает. Речь идет о знаменитой церкви Богоявления с Запсковья, о которой великий архитектор Ле Корбюзье писал: «Если бы я не увидел этого храма, то я вряд ли построил бы свою капеллу Роншан». А ведь Нотр-Дам-дю-О (таково официальное название капеллы во французском местечке Роншан) многие искусствоведы называют самым значительным с художественной точки зрения культовым зданием XX века. И вот – источник вдохновения для этого шедевра, подпертый с одной из сторон недавно построенной четырехзвездочной гостиницей.

– К тому моменту, как они возводили этот отель, церковь просто сгнила, – вспоминает Савва Ямщиков. – От нее пахло тленом. Теперь они ее «приводят в порядок». Но все они делают плохо, ужасно совершенно. Здесь яркий древнерусский импрессионистический стиль, а они – побелили, покрасили, под линеечку!

Действительно, разница видна невооруженным глазом даже неспециалисту. Звонницу и верхнюю часть храма реставрировал еще в 60-е года легендарный псковский мастер Юрий Спегальский. Штукатурка при этом наносилась руками, из-за чего стена получалась неровной, как бы вылепленной из мягкого камня – так работали старые мастера, и об этом писал Юрий Спегальский в своей кандидатской диссертации, разъясняя коренные различия двух великих архитектурных школ Древней Руси – псковской и новгородской. Но всего этого словно бы не существует для тех, кто ведет работы сейчас – нижняя часть церкви заштукатурена в современной технике «евроремонта»,  и теперь на фасаде здания не хватает лишь стеклопакетов, чтобы церковь Богоявления с Запсковья окончательно перестала быть чем-то имеющим отношение к истории. О том, что иная реставрация может убить памятник надежнее любых вандалов, мы вроде бы слышали не раз, но мало где это можно увидеть столь явственно. И ладно бы это был единичный случай. Памятникам достается не только от бойких бизнесменов, которые ведут реставрационные работы скорее «для галочки», но и от тех людей, от которых этого не ожидаешь.

– Одна из самых мучительных проблем – что будет с храмом Николы со Усохи, – продолжает рассказывать о череде грядущих и состоявшихся потерь псковской архитектуры Валентин Курбатов. – Храм был красоты неслыханной, его восстанавливал Борис Степанович Скобельцын, великий псковский реставратор. Сейчас если вы войдете внутрь, то увидите: срубленный из фанеры иконостас, искаженный внутренний силуэт. Храм просто взорван изнутри! Скобельцын специально убирал внутри все металлические тяжи, чтобы показать молитвенную красоту этой архитектуры, весь объем. Хотя он к Церкви, кстати, не очень хорошо относился. Но он понимал мелодию и красоту здания. А сейчас пришел батюшка, который вроде тоже должен понимать… И он сделал все, чтобы храм просто оглох сразу…

Оглохший и ослепший стоит древний Псков. Задавленный новыми домами, нелепыми коттеджами, врезанными прямо в его сердце. Здесь еще можно совершить туристическую прогулку и «щелкнуть» какие-то виды, но все сложнее поймать дух города, дух той эпохи, из которой он дошел до нас. Впрочем, местные власти, судя по всему, лишь туризм и волнует. На состоявшейся в конце октября расширенной коллегии областного комитета по культуре и туризму чиновники огласили аккуратные подсчеты: сколько памятников истории, архитектуры и искусства есть в регионе (оказывается, в сумме их количество превышает пять с половиной тысяч), сколько туристов ежегодно приезжает на них посмотреть (только  в Кром еженедельно попадают 1,5-2 тысячи человек) и в каком хорошем виде они находятся (действительно, «в руинированном состоянии», по официальной статистике, пребывают каких-то 3%). Ни слова о храмах и памятниках, «убитых» бездумной застройкой города, неквалифицированными руками псевдореставраторов и людским равнодушием, разумеется, не прозвучало. И в самом деле – это ведь материи тонкие, статистическому учету поддающиеся слабо. Но если пытаться закрывать на них глаза, то скоро и оптимистичные графики в чиновничьих отчетах поползут вниз. Потому что люди перестанут ездить в Псков окончательно. Ведь ездить станет попросту некуда.

Беда Пскова еще и в том, что здесь нет сильной общественности, которая могла бы защитить старый город. Любой спорный архитектурный проект в Москве или Санкт-Петербурге всегда проходит стадию народного обсуждения.

И там всегда найдутся люди, которые в случае необходимости буквально «лягут на рельсы», но не допустят того, чтобы их город искалечили. Псковичей, увы, волнуют более насущные проблемы: как прожить, где устроиться в жизни поудобнее. В схватке денег и исторической памяти победитель однозначно предсказуем. Как бы радикально ни высказывались реставраторы и деятели культуры, их слова слишком мало весят в сравнении с тугим кошельком. Псков должен сам встать на свою защиту. Еще многое можно спасти. Для этого, скорее всего, даже не обязательно что-то ломать (как предлагает поступить с новыми домами Савва Ямщиков). Но, в любом случае, сперва надо проснуться.

Иван ВОРОНЦОВ

Псков – Санкт-Петербург

Перейти к содержанию номера