В дни прощания с Сергеем Владимировичем Михалковым особенно внятно прозвучал голос Русской православной церкви. Не речи государственных мужей, не слова коллег, а голос Церкви, прощальное обращение Патриарха – вот что запомнилось даже самым далёким от православия людям, знавшим и любившим стихи Михалкова…

В новостных сводках сказано: «Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл направил телеграмму сыновьям С.В. Михалкова – А.С. Кончаловскому и Н.С. Михалкову, в которой выразил соболезнования родным и близким покойного». Умеющий уши услышал, что Святейший высоко оценил служение Сергея Михалкова.

«Примите мои соболезнования в связи с кончиной Сергея Владимировича Михалкова. Убежден, что это был действительно народный поэт» – такими словами не бросаются.

Святейший отметил, что жизнь почившего «охватила несколько очень разных исторических периодов, в каждом из которых он вел себя с достоинством и старался приносить людям радость своим творчеством». По словам Его Святейшества, С.В. Михалкова любили и любят многие поколения тех, кому дорого русское поэтическое слово.

Предстоятель Русской православной церкви подчеркнул, что Сергей Владимирович заслуженно пользовался признанием в обществе. «Не случайно именно он стал автором слов нашего государственного гимна» – сказано в послании.

«Молюсь о почившем рабе Божием Сергии. Вечная ему и блаженная память. Всем его близким да дарует Господь утешение и Свою милость».

Прощались с Сергеем Владимировичем в храме Христа Спасителя – и снова мы услышали слова архипастыря. Многое вспоминалось в те дни. Вспоминалась долгая и честная жизнь талантливого, весёлого человека, который становился твердокаменным, когда нужно было защитить Отечество.

…В 1942 году фронтовой корреспондент, офицер Красной армии Сергей Владимирович Михалков опубликовал стихи, в которых рассказал о материнской молитве: 

В большой России, в маленьком селенье, 

За сотни верст от фронта, в отдаленье, 

Но ближе многих, может быть, к войне, 

Седая мать по-своему воюет, 

И по ночам о сыновьях тоскует, 

И молится за них наедине. 

Когда Москва вещает нам: «Вниманье! 

В последний час...» – и затаив дыханье 

Мы слушаем про славные бои 

И про героев грозного сраженья, – 

Тебя мы вспоминаем с уваженьем, 

Седая мать. То – сыновья твои! 

Они идут дорогой наступленья 

В измученные немцами селенья, 

Они освобождают города 

И на руки детишек поднимают; 

Как сыновей, их бабы обнимают. 

Ты можешь, мать, сынами быть горда! 

И если иногда ты заскучаешь, 

Что писем вот опять не получаешь, 

И загрустишь, и дни начнешь считать, 

Душой болеть – опять Илья не пишет, 

Молчит Володя, нет вестей от Гриши, 

Ты не грусти. Они напишут, мать!

Настоящие стихи. И эти строки – «Седая мать по-своему воюет…» – врезаются в память, как «Дубинушка». В 42-м, конечно, написать и опубликовать такие стихи было несколько проще, чем, к примеру, в двадцатые годы. И всё-таки такие мотивы в советской лирике были редкостью, на вес золота. Эти стихи написал представитель, пожалуй, самого атеистического поколения в истории России – ведь на годы юности Михалкова пришлись самые бурные богоборческие кампании! А вот он остался верен семейным традициям, сумел он найти слова о материнской молитве. Помолимся и мы за упокой души поэта, солдата, радетеля за вечные ценности России.

Сергей Михалков, как известно, не чурался стихотворной публицистики, откликался поэтическими строками на актуальные события политической жизни. Словом, занимался пропагандой. Писал и о Сталине. И о Хрущёве, и о Брежневе. Воспевал вождей, а через их образы – Родину. 

В годы атомного шантажа, 

Оборона – наша честь, 

Дело всенародное. 

Бомбы атомные есть 

Есть и водородные! 

Это не единственное подобное стихотворение – многим памятны строки, положенные на музыку композитором Мурадели: 

Подтвердил товарищ Сталин, 

Что мы бомбу испытали 

И что впредь еще не раз 

Будут опыты у нас. 

Бомбы будут! Бомбы – есть!

Это надо всем учесть. 

Немало политических строк написал Михалков на злобу дня. Кажется, он переложил на стихи весь советский символ веры. Но с одним важным исключением! Вы не найдёте у Михалкова антирелигиозной пропаганды. В его доме бывали священники, жена советского литературного генерала, Наталья Петровна Кончаловская, была православным человеком. Сам Сергей Владимирович обивал пороги начальственных кабинетов, упрашивая вождей вернуть Церкви Свято-Данилов монастырь. Благодаря таким патриотам, как Сергей Владимирович Михалков, накануне тысячелетия Крещения Руси наше государство прекратило гонения на Церковь, открыло для православных священников полосы газет и телевизионные эфиры… Михалков не афишировал свои старания, но в одном из интервью признался: «Я ходил в ЦК, убеждая руководство партии в том, что к тысячелетию Крещения Руси в Москве нужно открыть Свято-Данилов монастырь. Брежнев дал «добро». И, хотя Гришин (тогдашний глава МГК КПСС, фактически – московский градоначальникю. – Прим. авт.) категорически высказывался против, монастырь был восстановлен к исторической дате». Будем помнить об этом.

Так случилось, что в день смерти поэта в журнале «Литературная учёба» вышла моя длинная статья «Сергей Михалков – отменённый и восстановленный». Я много цитировал стихи Михалкова, а закончил статью так: «Осыпается штукатурка с павильонов ВДНХ, даже в райцентрах перевелись гипсовые парковые пионеры. Когда-нибудь они вернутся. Снесли гостиницу «Москва» – но тут же принялись заново воспроизводить по щусевским рисункам. Как бы ни отменяли Михалкова, всё равно придётся его восстанавливать. Он и с детьми послезавтрашнего дня будет уплетать пирожные». Кому-то такая оценка Михалкова покажется преувеличенной. Есть немало либеральных жандармов, мимо которых и муха не пролетит без соросовских коленцев. Для них Михалков – коммунистическое чудовище, достойное нового нюрнбергского суда. Правда, нюрнбергских подсудимых победили в честном бою, и офицер Красной Армии Сергей Михалков был в числе победителей, но об этом наши аристархи не любят вспоминать. Да, он не был бунтарём! Но осанку охранителя держал твёрдо, и перестройку, и страшный ельцинский 1992 год не благословил поэтической здравицей.

Либеральные интеллигентские штампы не позволяют уважать Сергея Владимировича, этого державника и охранителя. Нам хотят навязать диссидентский взгляд на историю, в котором главными героями русского ХХ века должны стать не победители, не созидатели, а шалуны. Честолюбивые молодые люди, которые при поддержке западных спецслужб боролись изнутри с «империей зла», а теперь, тридцать лет спустя, с тем же юношеским задором оплёвывают нашу Победу, глумятся над фронтовиками. Карьерный диссидент, заслуженный фельдшер, гроза «карательной медицины» Александр Подрабинек уже после смерти Сергея Владимировича написал о «поганом михалковском гимне» и врезал наотмашь фронтовикам: «Это вам только кажется, что вы приватизировали патриотизм, любовь к России и заботу о ее будущем. Это вам только кажется, что отдых ваш заслуженный и почётный. Это вам только кажется, что вы пользуетесь всеобщим уважением. Вам внушили это давно, но ваше время кончилось. Ваша родина – не Россия. Ваша родина – Советский Союз. Вы – советские ветераны, и вашей страны, слава Богу, уже 18 лет как нет». По-шакальи, из-за угла нападают на великих стариков вечные отщепенцы. Вот именно поэтому нашим детям и сегодня необходим Михалков – как прививка от космополитизма, от декаданса, от гордыни, от ненависти к родной стране. 

На прививку, первый класс! 

– Вы слыхали? Это нас! 

О работе Михалкова в Союзе писателей достаточно сказать одно: он помог состояться в советской литературе молодому прозаику Валентину Распутину. Добро не должно забывать, и Валентин Григорьевич не забыл о том, кто первым в столице привечал сибирского писателя: «Когда я приехал в Москву из Сибири, то первым писателем, с кем я познакомился, был Сергей Михалков. Он тогда возглавлял Союз писателей России и очень по-доброму, по-отцовски относился к нам – молодой поросли. Он никогда не отказывался нас принять, всегда помогал печататься. В то время быть знакомым с именитым писателем много стоило. Я благодарен Михалкову за то, что он отстоял мою повесть «Прощание с Матерой», которую зарубила цензура».

Некоторые стихотворные поучения Сергея Михалкова представлялись нам резонёрскими. Нам казалось, что поэт ломится в открытую дверь. Стоит ли в сотый раз писать о любви к Родине, о честности, о доброте, о коллективизме? Прописные истины! Потом в стране воцарился «праздник непослушания». И оказалось, что, если с детства, в игровой стихотворной форме, детям не рассказывают о коллективизме – они всё чаще вырастают эгоистами.

Не читают про «Зайку-Зазнайку» – и зазнаются во все тяжкие. Не читают удивительные стихи о случае на спектакле «Хижина дяди Тома»: 

…Кто купит негра? Кто богат? – 

Плантатор набивает цену. 

И гневно зрители глядят 

Из темноты на эту сцену 

«Кто больше?.. Раз!.. Кто больше?.. Два!..» 

И вдруг из зрительного зала, 

Шепча какие-то слова, 

На сцену девочка вбежала. 

Все расступились перед ней. 

Чуть не упал торгаш со стула, 

Когда девчушка пять рублей 

Ему, волнуясь, протянула. 

Она молчала и ждала, 

И это та была минута, 

Когда в порыве против Зла 

Добро сильнее, чем валюта!

И воцарилась тишина, 

Согретая дыханьем зала, 

И вся Советская страна 

За этой девочкой стояла... 

 – и каждый школьный учитель, каждый милиционер вам расскажет, что нынешние дети всё чаще заболевают расизмом. Значит, прав был поэт в своей приверженности к прописным истинам. Простите нас, нерадивых, Сергей Владимирович!

Михалковский эпос про дядю Стёпу завершается трагическими по сути, но светлыми стихами о старости, о жизни и смерти. В них – грусть, но и вера! Сегодня эти стихи воспринимаются как прощальный поклон поэта, от которого у читателей перехватывает дыхание: 

Ветеран Степан Степанов, 

Если здраво посмотреть, 

Должен поздно или рано, 

К сожаленью, умереть.

Удивительное дело: 

День за днём, за годом год, 

Столько вёсен пролетело, 

А Степанов все живет! 

Он и пенсию имеет, 

И преклонные года, 

Но уже не постареет 

Ни за что и никогда! 

Те, кто знал его когда-то 

И ходил с ним в детский сад, 

Те сегодня бородаты 

И знакомят с ним внучат. 

Дядя Степа с ними дружит – 

Он ребятам верно служит

И готов всегда, везде 

Им помочь в любой беде. 

Знают взрослые и дети, 

Весь читающий народ,

Что, живя на белом свете, 

Дядя Степа не умрёт!

Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ  

 

Перейти к содержанию номера