Река Шерна. Участок: верхний поворот – Мамонтово. Фото Николая Левина

Константину Паустовскому посвящается. Не будь его замечательных лирических очерков – не состоялись бы и мои краеведческие.

Хочется рассказать об одной прогулке по реке Шерне, и все, что я там увидел, в какой-то мере подходит и под раздел краеведения, и вписывается в пейзажную лирику. Независимые от краеведческой темы лирические описания полностью выражены в названии. Шерна – левосторонний приток Клязьмы – расположена между Ворей, текущей западнее к Москве, и Киржачем, относящимся уже к Владимирской области.

Существует такая притча, что когда-то очень давно Клязьма соскучилась по своим детям и позвала их к себе. Кареокая Воря беспрепятственно добралась до матери, слившись с ней в нежных объятиях, а ясноокий Киржач встретил на пути гору и, преодолев ее, кинулся к матери бурным потоком.

В этом народном сказании чудесно переданы наблюдения людей за природой. Неспроста Воря названа кареокой, а Киржач – яснооким: догадаться нетрудно, что в низкой болотистой местности вода торфяная и цвет у нее коричневый, а на возвышенности, где грунт песчаный, речка остается светлой.

У Шерны своя история, а название ее идет из глубины веков, когда здешнюю территорию населяли представители финно-угорских племен (их потомки – современные марийцы или, как еще здесь их называли, черемисы, и некоторые другие этнические образования). Марийское слово "шерня" означает тальник. Река берет начало во Владимирской области под Александровым, в своем среднем течении пересекает границу между владениями Москвы и Владимира и дальше течет по территории восточного Подмосковья.

Однажды мне довелось на резиновой лодке проплыть по Шерне от Мамонтова до Богослова, хотя я ловил рыбу на реке в разных ее точках и раньше, но сейчас с самого начала меня интересовали исторические места, расположенные вдоль маршрута. Так сказать – целенаправленный поход на плавсредстве.

Мой путь начинался от Мамонтова (само название села уже вызывало любопытство). Я спустился у бетонного моста к реке и накачал свою лодку. Под мостом удили рыбу местные пацанята, и вопрос я задал им в шутку, мол, здесь у вас мамонтов случаем не находили? Конопатый паренек с облупленным носом тут же принялся хвастать:

- Ага, Санькин брат Юрок нашел недавно зуб. Во-о какой!.. От мамонта! Он его ото всех спрятал, а нам, сказал, даст по шее, если разболтаем.

Неожиданно ребята заспорили с конопатым:

- Юрок врет - ничего у него нет.

- Не врет - он мне показывал!

Тон, которым конопатый малец пытался убедить других, пожалуй, и меня заставил поверить, что зуб действительно существует. Только скорей всего предполагаемый мамонт – это просто корова или лошадь, а фантазер выдает воображаемое за правду.

Село Мамонтово известно с XVII века – в 1646 году оно именовалось Ильинским погостом. Вернее, только та территория, где стоит сейчас церковь, а поблизости расположенные дома назывались Муравьищи. Через какое-то время от Муравьищ началась длинная улица из крестьянских домов, и село получило свое нынешнее имя Мамонтово. Возможно, селом и владел некий Мамонтов, может даже и всем известный, однако краевед Петр Петрович Копышев не исключал возможности прежних находок останков древних животных под берегом реки...

Церковь в селе Мамонтово. Фото Николая Левина

От бетонного моста близ села я поплыл по течению, миновав высокий крутояр, на котором расположены деревянные дома и Ильинская церковь с погостом. Храм необычен на вид: пять шаровидных главок возвышаются над крышей, само здание напоминает приземистое дворцовое жилище с колоннами и окнами над ними, а верхние звоны трехъярусной колокольни почему-то наглухо заделаны. От церковного погоста сразу начинается поле, и река, петляя, убегает в бесконечный простор.

Речка долго несла лодку по открытой местности среди полей, и направление легко угадывалось по заросшим тальником берегам – мохнатая лента, извивающаяся по равнине. На поворотах лодку то прижимало к левому берегу, то уводило к правому в зависимости от изгиба реки. Изгибы эти по форме напоминают огромный охотничий лук, каким пользовались древние люди, потому и повороты называют излучинами.

На Шерне излучины встречаются часто – речка извилистая, но неудобств от этого не испытываешь, потому что течение там несильное, а места тихие, дающие чувство покоя и родства с природой. Так и хочется назвать эту местность тихими излучинами. Странная тишина нарушается лишь стрекотанием кузнечиков да изредка звуком самолета, и в лодке порой задремываешь, особенно если поднялся спозаранку, и приходишь в себя, когда зацепишься удочкой за прибрежный куст. Там в тени у корней любят прятаться шустрые окуньки, можно привязать лодку и порыбачить.

От Мамонтова до Богослова я делю Шерну на два участка: до поселка Карабаново и после. Подробная история Карабанова мне неизвестна, но слышал, будто в далекую старину люди там занимались ручным ткачеством и пряли пряжу. Это была небольшая деревенька. Впоследствии предприниматели построили там кирпичные дома с мезонинами и складские помещения из красного кирпича, сохранившиеся по сей день. Деревенская часть поселка расположена на левом берегу реки, а на правом разместился современный пансионат. От Ногинска к деревне и пансионату ведут разные дороги, поскольку в районе Карабанова через Шерну нет моста для проезда машин. С одного берега на другой перекинут подвесной гидрологический мостик, по которому можно пройти, в крайнем случае – проехать на велосипеде.

Шерна у Карабаново

Так вот, до Карабанова Шерна течет среди полей, а сразу за поселком начинается плотная лесная зона. Лес обступает сплошной стеной, место очень живописное. По берегу среди кудрявого ольшаника встречаются дубравы – огромные старые дубы напоминают сказочные картины. Кусты цветущей калины, словно одинокие маяки у воды, а пестрые цветущие поляны сравнимы с расписными коврами. Проплывая мимо них, ощущаешь нежный мимолетный аромат, ни с какими духами несравнимый. Тишина здесь особенная – лесная. Иногда ее нарушает усердный стук дятла или тонкий свист невидимой в листве деревьев птицы.

Мне полюбились эти места, и я не раз бывал здесь, чтобы полюбоваться и насладиться природой, которую никогда невозможно описать так полно, как чувствуешь, да и чувствуешь в разные дни по-разному.

В непогоду небо опускается очень низко, вокруг темнеет, словно наступили сумерки. Деревья под ветром шумят и раскачиваются, и любая прибрежная сушина может упасть и накрыть тебя вместе с лодкой. Красочный уголок становится мрачным, словно ты в дремучем жутковатом лесу совсем из другой сказки.

В тихий день можно остановиться в уютной спокойной заводи, где поверхность воды покрыта широкими листьями кувшинок, и порыбачить, не опасаясь непогоды. Красный носик поплавка торчит из воды, готовый в любой момент юркнуть вниз, а в просветах воды между листьями кувшинок, как в окнах, плывут облака – точно небо ушло под воду. И лес отражается тот же, сказочный, но воспринимаешь его уже как нарисованный.

Рыбу можно ловить и под крутыми берегами, там, где их подмывает течение. Здесь нередко лежат упавшие поперек деревья, а вокруг них образуются острова из травы – там может стоять щука. Сучья и трава для нее удобное укрытие, откуда можно мгновенно схватить добычу. Однажды мне попалась такая щука, что тянула мою лодку, точно на буксире, с десяток метров. Я даже испугался поначалу, что острые, как шипы, сучья топляка проколют резиновый борт лодки. Хищница вышла на поверхность, и стал виден ее огромный хребет, напоминающий обрубок бревна.

Под затонувшей корягой можно поймать и хорошего леща. Дух захватывает, когда он из глубины натягивает леску, и удочка сгибается к самой воде, потом у борта блеснет его серебристый бок, и подсачником втаскиваешь рыбу в лодку.

Говорят, что рыбакам и пишущим людям верить нельзя, но один мой знакомый, заправский рыбак, рассказал вот какую историю, происшедшую с ним на Шерне. Он ловил рыбу с лодки и подплыл под согнутую над водой густую ель, чтобы спрятаться в ее тени от солнца. Подплыл тихо, без единого всплеска. Закинув на течение леску, стал ждать поклевку. И вдруг о борт лодки что-то шлепнулось и отскочило в воду, как мячик. Белка! Она плыла к берегу, вытягивая вперед мордочку, и была похожа на водяную крысу. Задремала она что ли на ели и сорвалась в воду, или была какая-то иная причина... Но рассказчик уверял, что так все и было – и правда, какой смысл ему врать?

Прогулка по реке и рыбалка не всегда безопасны, ведь плывешь порой по глухим местам, и, случись что, оказать медицинскую помощь будет некому. Кстати, другой мой знакомый рассказал, что как-то с берега в него выстрелили из охотничьего ружья. Стреляли, видно, ради безмозглой шутки, и дробь широким разбросом просеяла воду у лодки. Из кустов на берегу послышался пьяный гогот и хруст веток.

Лесная зона Шерны заканчивается в поселке Караваево – там река перегорожена плотиной, с которой вода падает вниз шумным, пенным потоком. Плотину построили, чтобы поднять уровень реки, поэтому вверх по течению на несколько километров русло стало широким, и поверхность воды спокойная, как в сонном лесном озере. По поводу плотины до сих пор возникают разногласия: зачем она нужна? Специалисты утверждают, что это резерв воды, необходимой для сельского хозяйства и жизнеобеспечения района. Кроме того, будто бы благодаря плотине Шерна превратилась в заповедную зону, в реке стало больше рыбы – не уходит в Клязьму. Мне же один из местных жителей на рыбалке сказал:

- Здесь вместо рыбы уже давно одна хренота!

Внешне моему собеседнику около семидесяти. Он рыбачил рядом со мной на деревянной лодке, похожей на утюг. Клева не было, и мы вели непринужденный разговор. Я рассказал ему про щуку, взявшую меня на буксир, а он лишь махнул рукой:

- Подумаешь, нашлась одна! Раньше таких крокодилов ловили каждый день. Через Клязьму с Оки заходили и жерех, и стерлядь, а теперь тут плотина. И на нерест сейчас вообще никакая рыба не идет - только у местной здесь икромет. В общем, одна хренота!

Плотина на реке Шерна в посёлке Караваево

Хоть до конца я с местным жителем не согласился, но своя правда в его словах есть. Ниже плотины на слиянии рек мне раз посчастливилось подцепить судака, слышал, ловят там и жереха, но выше по Шерне такой рыбы нет. Кстати, даже в Клязьме сейчас не удастся поймать стерлядку, поскольку Клязьма тоже перекрыта плотинами и у Орехова-Зуева, и в районе Ногинска. Проходящая с Волги и Оки рыба преодолеть их не может.

Поселок Караваево возник благодаря бумажной фабрике, основанной фабрикантом Гагманом в 1857 году, а до этого в стороне от Владимирского тракта стояла деревенька. Около фабрики со временем выстроили хутор, но с деревенькой он так и не соединился. По сей день поселок разделен старицей Шерны на две части: деревенскую и поселковую. В народе Караваево нередко именуют Гагманкой.

У плотины тоже своя история. Первая плотина была гораздо меньше нынешней и располагалась непосредственно у стен бумажной фабрики, где раньше пролегало и русло Шерны. Это была фабричная плотина, состоящая из двух кирпичных опор по берегам и заслонок, которыми регулировался сток воды. В 70-е годы нашего столетия в стороне от реки соорудили мощную железобетонную плотину и прокопали новое русло, старое превратив в ровную площадку. От высокой плотины уровень воды поднялся еще больше, и конечно, рыба не в силах преодолеть такую преграду.

В Караваево я обычно вытаскивал свою лодку на берег, и нес метров двести вдоль реки, а за плотиной снова спускал на воду. Сейчас этого сделать нельзя, поскольку подступ к мосту огорожен прочным высоким забором, сваренным из стальных прутьев – якобы независимая территория бумажной фабрики. Но тогда преград не было. За мостом русло постепенно принимает изначальные свои природные размеры, снова появляются излучины, но привычной тишины уже нет. Позади – шумная караваевская фабрика, а впереди слышен гул машин с Горьковского шоссе. В этом районе реки рыбы, конечно, больше, но рыбачить не так приятно. Что ж, каждый сам выбирает, что ему по душе.

У моста через Шерну на Горьковском шоссе можно было сложить лодку в рюкзак и пройти немного по трассе до автобусной остановки в Богослове. У этого села древняя история, уходящая корнями в те времена, когда вместо современного шоссе здесь пролегала грунтовая Владимирка. Прямо напротив остановки – церковь из красного кирпича с трехъярусной колокольней, названная в честь иконы Казанской Божьей Матери. В 90-е годы храм до конца еще не отреставрировали, и вид у него был обшарпанный, хотя "припудривать" его начали еще перед Олимпиадой в 80-м году. Иностранцев возили по Горьковскому шоссе во Владимир и Суздаль, и храм (тогда он не был действующим) слишком бросался бы в глаза своим истерзанным видом. Сейчас он восстановлен и весьма ухожен.

Церковь в с. Богослово. Фото Николая Левина

Много интересного в тот период времени поведал мне житель села Лев Серафимович Семенов – в прошлом репрессированный. И отец, и дед его служили в Богословской церкви. В XVIII веке здесь располагалась Богословская пустынь, в которой стоял каменный Успенский собор, основанный в 1726 году, и деревянная церковь XVI века. Прежде за храмом была небольшая дубрава, а нынче простирается поле. В годы Великой Отечественной войны существовал закон, по которому никто не смел срубить в лесу ни одного дерева, и чтобы зимой не замерзнуть, местные жители использовали в качестве дров дубы из прицерковной дубравы.

Если с остановки смотреть за церковь, то с левой стороны в конце поля будут видны две почти перпендикулярных полосы прибрежных деревьев – в этом месте Шерна впадает в Клязьму. А вспомнив притчу, с которой начиналась эта глава, можно сказать, что здесь мать принимает в объятия еще одного своего ребенка. Небольшие излучины превращаются в мощные и крутые повороты широкого русла реки, сохранившей свое название от древнего племени меря. Но значения слова "Клязьма" нам, видимо, уже не узнать.

Олег Будин

Источники изображений: Сайт Николая Левина;   Яндек- фото; Википедия.