Первой Вашей книгой был сборник стихов, в «Переправе» Вас знают, главным образом, по рассказам. Как вы относитесь к прозе поэтов и к поэтической прозе?

К любому труду я отношусь с уважением, только всё дело в том, какие ставит перед собой задачи автор, куда идёт он и куда он ведёт читателя. Есть колоссальная разница между людьми, участвующими в литературном процессе, а профессионалом является тот, кто способен трудиться в разных жанрах, постоянно демонстрируя уровень мастера, а это удаётся немногим.

В июне 2012 года, в Пушкиногорье, на прогулке с Владимиром Андреевичем Костровым мы говорили о поэзии. Вскоре я посетовал на то, что в последнее время не пишу стихов. Он удивился, даже немного расстроился за меня, а когда я рассказал, что увлечён написанием сборника рассказов, Владимир Андреевич заулыбался и сказал: «Ну, это же одно и тоже, главное - не бросать инструмент».

И мне вспоминается удивление Олеси Александровны Николаевой во время одной из наших бесед, цитирую: «Я не понимаю, как можно не писать? Я всё время пишу, стихи, очерк, рассказ…»

Как можно жить и работать, не возвращаясь к наследию великих авторов русской цивилизации Державину, Пушкину, Лермонтову, Куприну, Бунину, Платонову, Шаламову, Астафьеву…

В ваших рассказах, как правило, два пласта - житейский и притчевый. Что рождается сперва-наперво?

С какого впечатления и с какого рассказа начался этот цикл? И что объединяет эти рассказы, что их роднит?

«Парабеллум» был первым, а за ним «Чужак». Два моих деда, две судьбы, которые с детства не оставляли меня в покое. Историю русского народа, страны, православной веры я постигаю, размышляя о судьбах родных людей, во мне навсегда осталась частица ушедших, а следовательно, через них я постигаю и себя самого. Вот именно этот процесс постижения и осмысления и роднит рассказы. Это повествования не только об легендарных людях, живших по соседству, это рассказы о нас сегодняшних. Вглядитесь в огненную жизнь этого стального поколения как в зеркало, что вы увидите, своё отражение или сатанинский оскал? Меня выворачивает наизнанку от демагогов либерального толка, от предательской ереси оголтелых двурушников, болтающих об упущенной необходимости сдачи блокадного Ленинграда, о мифологизации боя у разъезда Дубосеково. Для меня нет разницы между интеллигентного вида трепачами бендеровскими недобитками и прибалтийскими ветеранами войск СС…

Как объяснить читателям, что рассказ бывает поважнее романа или повести? По-моему, со времён Шукшина от этого отвыкли...

Читатель вправе выбирать сам, другое дело, что за последнее время читателя приучили к литературе низкого уровня, точнее, к пропахшему сырью, хотя это нормальный и спланированный процесс разложения современного российского общества. Это действие является причиной отвыкания, существует опасность отвыкания не только от жанра рассказа, от веры, страны, семьи, языка, национальности, сексуальной ориентации…

Я верую, что любой труд не просто всегда замечен свыше, он найдёт своего читателя, которому будет важна литература, рождающая подлинные смыслы и основанная на истинных ценностях…

Подготовил Арсений Замостьянов